— Я не хочу смущать тебя, — парировала я, теперь немного встревоженная.

Все смотрели на нас.

Все.

Стало ясно, что она просит меня сделать это, а я не хочу. Как ни странно, я больше не возражала против того, чтобы быть плохим парнем.

— Ты никогда не смутишь меня. — Она протянула мне микрофон, ее брови взлетели до линии роста волос. — Пожалуйста.

Я выхватила микрофон у нее из рук и встала с низким рычанием. Я собиралась заставить ее заплатить за это. Наша аудитория разразилась аплодисментами, когда все приняли меня.

Я поднесла микрофон ко рту, вздохнув. 

— Не радуйтесь, вы еще не слышали, что я собираюсь сказать.

По открытой комнате пронесся взрыв нервного смеха. Люди снова захлопали. Я оглядела комнату, переводя дыхание. Я почувствовала, как кулак Бирасжал подол моего платья, дергая его.

Я посмотрела вниз.

Он улыбнулся и одними губами сказал:

— Ты сможешь.

Я посмотрела на знакомые лица, понимая, что все они слились в одно целое перед моим взором.

— Во-первых, мне поручили произнести эту речь ровно две секунды назад, так что мое предположение о том, что вот-вот сорвется с моего языка, так же хорошо, как и ваше, но, зная меня, я подозреваю, что это будет, по крайней мере, забавно.

Больше смеха.

Я украдкой посмотрела на Круза. Он откинулся на спинку кресла, словно сделанный из камня, сделал большой глоток пива и проверил телефон.

Придурок.

— Тринити и Уатт. Уатт и Тринити.