С губ рвется смешок.

— С хера ли ты так решил?

Исай опускает на нее взгляд, и мне не нравится послушное молчание Белки.

— Потому что она в деле, Демид. И ты знаешь правила, новички до дела остаются в этом доме. Мне утечка не нужна...

Его слова как гребаный удар под дых.

— Что бл*ть?!

Резко дергаю ее за руку, пряча за спиной. Приближаюсь к нему вплотную. Если он хоть слово еще ляпнет, я его на куски разорву.

— Че ты сейчас сказал?! Что ты имел в виду?!

Смотрит на меня так лениво, сукин сын.

— А ты у нее спроси. Она взрослая девочка, сама приняла решение. Кончай истерить, Огинский, я начинаю терять терпение.

И в этот момент до меня наконец доходит. Внутри все полыхает огнем. Я знаю уже сейчас, что бы там ни было, я не дам втянуть Белку в это дерьмо. Я не позволю им и пальцем ее тронуть. Я пойду против них, и не важно, что будет дальше. Мне просто нужно знать, что я не один. Важно понимать, что она со мной. Всего один теплый взгляд от нее или тихое: «Помоги. Дема, я с тобой». И, видит Бог, ради этой фразы я мир переверну вверх дном.

Но когда я оборачиваюсь к ней, внутри меня что—то ломается. Словно удар под колено, в момент лишающий меня равновесия. Ее глаза пусты. Лия смотрит на меня так, словно я тут лишний, будто вдруг стал чужим. Холодная, красивая, чужая девочка. Она вырывает свою ладонь из моей, отходя на несколько шагов назад.

— Прости, Демид. Я потом тебе все объясню, но сейчас я останусь с Исаем.

Лия

Каждое слово наждачкой по горлу. Ненавижу себя за боль, что вспыхивает в его глазах. Разочарован, ведь я только что предала его. Также как когда—то это сделала Мира.

Стоит, словно вкопанный. Губы в тонкую линию сжаты, брови насуплены, а скулы напряженные, будто камень. И ведь знаю, что не простит мне, что отвернется сейчас и уйдет. И я все сделаю, чтобы так и было.

— Раз мы разобрались, выход найдешь сам, — раздается голос Исая. Поднимаю глаза к Гессу. Ненавижу его за эту жестокость и эгоизм. Победил ведь уже, обыграл всех, так к чему продолжает измываться над ним?

Дема оборачивается резко. Исай замирает, и, судя по его напряженному взгляду, чувствует опасность от Огинского.

— Нах*й ты это делаешь, Исай? — Дема наступает на него. А когда приближается вплотную, упирается лбом в его. Я слышу рычание, срывающееся с губ Огинского, и мне страшно представить, что сейчас может произойти.

— Делаю что?