— Полгода...

И этот срок как приговор, как чертовое пожизненное для наших отношений. Читаю в его глазах разочарование. В его мыслях больше не будет места для меня... Теперь она нуждается в нем...

Он делает шаг, преодолевая расстояние между нами до нуля. В его карих глазах больше нет нежности и тепла. Холод. Такой, что зубы сводит.

— Что у нее?

— Рак желудка. Здесь отказались от нее, Мира сейчас в клинике в Германии, с мамой, идет на поправку...

Он кивает, сжимая ладонями виски. Отходит на шаг. Исай все еще рядом, а мне нет до него дела, ни до кого нет. Я смотрю на его высокую чуть сгорбленную спину, смотрю на то, как он убивает себя, как убивается по ней, а у самой душа плавится в огне.

— Демид..

Он оборачивается. Смотрит на меня словно я для него теперь никто.

— Ты сказала о ней всем.. всем бл*ть, кроме меня. Неужели я не заслужил знать правды?

Удавкой на шее его боль.

— Ты не понимаешь...

Не дает договорить .Резко приблизившись, замирает у лица.

— Не понимаю и не пойму, Белка! Никогда не пойму!

Скривившись, отстраняется.

— Дай мне обьяснить!

— Нахрен все! Просто не хочу даже говорить, — устало проводит ладонью по лицу. – Дай мне ее номер, на этом все. Больше я не хочу ничего слышать.

Внутри меня стянутая до предела спираль. От этой боли не могу вдохнуть. Просто киваю, и тянусь к телефону, который мне несколько минут назад вернул Исай. Дрожащими пальцами набираю номер ее телефона, и, то и дело смахивая с глаз упрямые слезы, отправляю сообщением Демиду.

— Все.

Кивает в ответ. И больше слова не промолвив, срывается к выходу. Исай перегораживает ему путь.

— Переживаешь за нее? Идем на дело вместе. За последний год ты стал незаменимой частью команды, и сейчас мы нуждаемся в тебе.