– Время самое подходящее. Пойдем сегодня, Инчили, ведь ты же не девственница, а опытная женщина. Разве твое роскошное тело не скучает по мужской ласке? И ты не хочешь ощутить внутри себя мужскую твердость? Сколько времени прошло с тех пор, как ты наслаждалась в объятиях любовника?

– Перестаньте, – прошептала Кэт. – О, пожалуйста, перестаньте!

– Я подобрал для тебя особую одежду. Приду за тобой ровно в восемь.

К назначенному времени ее уже облачили в прозрачнейшую розово-лиловую кисею, шальвары у лодыжек были перехвачены узенькими тесемками, расшитыми золотой и серебряной нитями; такой же поясок охватывал бедра чуть ниже пупка. Миниатюрное болеро без рукавов, обшитое по краям жемчужинами, едва прикрывало роскошные груди. Ее лицо было, разумеется, скрыто под покрывалом. Другое покрывало, более длинное, скрывало всю фигуру. Несмотря на теплый летний вечер, Катриона дрожала в ожидании Хаммида.

Хаммид пришел с рабами, которые несли небольшой паланкин, и сопровождал его до самой спальни визиря.

– Сегодня я войду в покои господина вместе с тобой. Не надо бояться, Инчили. Чикала-заде будет добр с тобой.

Наконец они прибыли к покоям визиря. Хаммид, поддерживая Кэт за локоть, ввел ее в комнату.

– Я привел женщину Инчили по вашему приказу, мой господин, – обратился евнух к высокой мужской фигуре, скрытой в тени.

Затем Хаммид снял с нее головное покрывало, а следом и болеро. Когда ее груди обнажились, Катриона услышала учащенное дыхание мужчины в тени. Опытные руки евнуха приспустили ей шальвары, а затем сняли совсем. Катриона осталась обнаженной.

– Благодарю тебя, Хаммид. Теперь можешь удалиться.

Дверь за евнухом закрылась, и Катриона, испуганная, застыла на месте. Но тут из тени выступил мужчина, и она была вынуждена признать, что никого красивее еще не встречала в жизни.

Высокий, он загорел дочерна, хотя там, где белые шаровары были чуть приспущены на узкие бедра, виднелась полоска светлой, как у нее, кожи. Темные волосы, подстриженные довольно коротко, лежали волнами, а на макушке уже несколько серебрились. Он совершенно не походил на свою сестру Анжелу. Черты его лица напоминали скорее лик греческой статуи: высокие скулы, прямой нос, довольно широко расставленные глаза и крупный чувственный рот.

Не отрывая от Катрионы взгляда, он протянул руку и она вложила в нее свою узкую ладонь. Прикосновение к его коже обожгло подобно пламени.

– Я никогда не обладал столь изысканной женщиной, как ты, Инчили.

Голос его напоминал теплый бархат, но ответ прозвучал довольно холодно:

– Так вы пока мной и не обладаете, милорд Чикала-заде.