– Ма, помнишь, о чём мы говорили: обещай, что ты никогда не выйдешь замуж только ради того, чтобы обеспечить меня? Я тебе этого не прощу!

– Да что ты, милая!– чуть не подавилась я, а откашлявшись, рассмеялась.– Боюсь, я похлеще тебя обросла цинизмом и никогда не выйду замуж.

– Но о романе… с этим… подумай,– умилённо сморщила она свой носик.

«Лучше тебе и не знать…»– поморщилась я, но выдала это за брезгливость к обсуждаемому субъекту.

– От романа с ним не отказалась бы, если бы к этому не прилагалось навязчивое самодовольство.

– А кто у нас психолог?– удивилась дочь.– Ты же хирург мозга. Устрой себе разгрузку – отрежь всё лишнее,– и Илона сопроводила эти слова резким рубящим жестом и шипяще-хрюкающим свистом.– Получи всё, что нужно, и досвидос!

Я снова рассмеялась и, весело кивая, ответила:

– Я подумаю…

Но так тяжело стало думать об этом. Я всё больше проваливалась в Заварского и уже чувствовала, как болезненно натягиваются невидимые нити зависимости. Я хотела не только его тело, но и всего его. Мне было бы с ним весело, остро и безумно приятно. От одного его взгляда подкашивались ноги, жаром пронимало насквозь. Как трудно было себе в этом признаваться.

«Надолго ли меня хватит? Не задушат ли меня мои же распалённые желания… Ведь я совсем не знаю его, хоть и вижу насквозь… Парадокс какой-то… Нет, Настя, ты очевидно впадаешь в слабость от мужских чар, но прекрасно понимаешь, что и как будет… Ну послушайся же ты себя хоть раз без сомнений!»

– Устроим вечерний сеанс мыльной оперы?– мысленно отшвырнув Заварского, бодро поинтересовалась я.

– Ой, мамуль, меня уже Сёма пригласил в кино… Хочешь, пойдём с нами?

«А действительно! Дома одной сейчас нельзя оставаться, посижу где-то в другом ряду, чтобы не мешать влюблённой парочке»,– решилась я и довольно подмигнула дочери.

Мы не спеша поужинали. Я переоделась в лёгкое короткое платье из вискозы, которое нечасто надевала: белое – маркое, да и повода не было, новые бежевые туфли, которые подойдут под всё, распустила волосы и, довольная своим внешним видом, отправилась культурно отдыхать.

Столько комплиментов от Семёна и во взглядах попадающихся на пути мужчин никогда не получала. Ещё до входа в кинотеатр настроение парило розовым облачком… Но мгновенно осыпалось колючим дождём, когда я, проходя стеклянные карусельные двери, взглядом наткнулась на Заварских.

Уже совсем в другой одежде они входили в холл с двумя красивыми молодыми длинноногими женщинами. Одну из них я сразу узнала. Наталья Богова держалась за локоть Мирона с видом, будто завладела огромной ценностью, доселе недоступной никому, поэтому несла себя, как королева, одаривая окружающих снисходительным взглядом. Михаил громко и тяжеловесно шутил, как неваляшка, склоняясь то к своей пассии, то к Наталье… А Мирон… Он улыбался шире некуда и заметно был вполне доволен жизнью. И не нужны ему были все эти дурацкие встречи, так – проучить одну гордячку, отказавшую ему.