– У меня не получается! Ну ничегошеньки не получается!– в очередной раз ныла Нонна Астафьева в моём кресле, без остановки вертя в руках свой телефон.– Такое ощущение, что меня перестали замечать, что я делаю, что я рядом, что я вообще есть…

– В чём, по-вашему, это выражается?– со скукой задала стандартный вопрос, рисуя в планшете косые линии и не поднимая глаз на клиентку.

– Вот сижу я с друзьями в ресторане, дома смотрим кино или гуляем по парку, а они все говорят друг с другом, но меня не замечают. Даже папа говорит, что я не слышу его и не вижу… И так всегда…

– А вам важно быть замеченной?

– Ну, конечно!– возмутилась она, не отрывая глаз от экрана телефона.– Глупый вопрос! Зачем тогда общаться? А мой парень, вообще, прямо так и сказал: когда мы вместе, тебя всё равно нет…

Она всё говорила и говорила, а я чувствовала, как силы утекают с каждой секундой и вскоре терпение просто взорвётся, как мина тысячью осколками, что разнесёт не только Нонну, но и мою карьеру, и меня саму. Уже два дня, как назло, одни обвинители, нытики и семейные пары в клиентах, которые ждут какого-то волшебного пенделя, но никак не хотят смотреть в корень.

– Телефон не пробовали исключать из диалога?– с едва сдерживаемым нетерпением я прервала излияния Нонны.

– В смысле?– округлила глаза та и чуть не уронила айфон.

– За наш сеанс вы не выпускали телефон из рук и семнадцать раз отписались кому-то. И так каждый приём. Вы не пробовали переключиться полностью на то, что, как вы говорите, для вас важно? Если важны друзья – будьте с ними, а не в виртуальной переписке. Если мужчина – то ваше внимание должен поглощать он. Если те, кому вы пишете, то зачем вам рядом кто-то ещё? Чтобы, что?

Девушка недоуменно покосилась на свой телефон, а потом спрятала его в карман джинсов.

– Вы ждёте безграничного внимания от тех, кому сами неспособны его уделять?

– Я не понимаю, о чём вы, Анастасия,– надулась она.

Я отложила планшет и резко нажала на таймер за одну минуту до конца сеанса.

– Нонна, повзрослейте, наконец, и перестаньте трепать нервы окружающим.

Астафьева недоумённо похлопала ресницами, поднялась, схватила свою сумку и выскочила из кабинета, как ошпаренная.

Только когда хлопнула дверь, я закрыла глаза и, слушая грохот крови в ушах, покачала головой.

Рано или поздно у каждого случается момент, когда всякие силы на исходе, и тогда мы не способны удержать то, что накипело. И я не суперчеловек. Своя жизнь – не чужая, которую имеешь возможность увидеть со стороны, разобрать по ниточкам и сплести в ровную косу. В своей – мы плаваем, как в болоте, и видим всё только на близком расстоянии. А что там – на берегу и дальше – крайне редко разглядеть удаётся: всё дела, заботы насущные, и некогда заняться разбором собственных полётов. Но я не имею на это право как профессионал.