Я всегда умела отделять жизнь Насти от жизни психолога-психотерапевта Анастасии Веровой. Никаких примочек с дочерью, никаких приёмчиков с друзьями и знакомыми. Сняла «рабочий халат» и вышла в жизнь. Я не пользовалась традиционными методами психотерапии, не следовала каким-то определённым теориям, а применяла всё, что знала, и приобщала весь жизненный опыт и интуицию. Я чувствовала клиента, сопровождала его на всём пути выхода из травмы. И ощущала кайф от того, когда прямо на сеансе он получал тот самый толчок, который выводил его на новый уровень самосознания. Коучи и супервизоры часто критиковали мою позицию, но результаты говорили за себя.

Однако все эти два дня я не ощущала, что была хоть сколько-нибудь полезна тем, кто пришёл за помощью: то слишком невнимательная, то раздражённая, то просто разливала воду и тянула время, чтобы отложить решение проблемы на следующий сеанс, потому что у самой голова была занята чёрт-те чем.

А что, Гонорова должна быть довольна: деньги в кассу! Но недовольна была я сама! То, что творилось со мной, начинало негативно сказываться на работе.

– Да, я выдохлась, и пора идти к Катерине!– признала с неохотой.

Не откладывая в долгий ящик, сразу написала своему супервизору. В среду у неё было окошко на утро.

* * *

– Привет, Катерина. Держи! Я, наконец, выполнила твоё задание,– громко известила я и протянула ей файл с эссе на тему «Кто я такая».

Катерина Баянцева – миловидная, необыкновенно высокая женщина сорока семи лет, всегда встречающая меня со спокойной, но искренней радостью и открытым взглядом, молча взяла лист, жестом пригласила присесть, а когда я упала в удобное кресло, присела сама и некоторое время внимательно вчитывалась в написанное.

– Интересный самоанализ,– с многозначительным прищуром заключила она, отложив эссе.

– Самокритика расшалилась,– усмехнулась я, понимая, что сейчас Катерина найдёт, за что зацепиться, и, как всегда, доведёт меня до слёз.

Как говорят коллеги, с чем соглашусь и я: если ты побывал на приёме у психолога и не пролил слёз, – бесполезно проведённое время. Значит, специалист не зацепил и не вырвал тот запёкшийся кусок дёгтя, что застрял в голове и не давал жить спокойно.

– Ты писала эссе под влиянием какого-то настроения или учла рекомендацию: в тихой обстановке, утром?

Я подняла глаза к потолку, вспоминая тот день, и слукавила:

– Утро… тишина… Разумеется!

Но заметив скептический взгляд, откинулась на спинку кресла и смиренно махнула ладонью:

– Давай, не скромничай – разложи меня на ядрышки.

Катерина долго смотрела – сканировала меня. Я знала, что сейчас начнётся рыбалка: лески, крючки, сачки, которыми она выудит из меня всё, что так беспокоит. Я, конечно, начну злиться, сопротивляться, но совесть профессионала понимала, что это необходимость. Да и Катерина была единственным психологом, которая вызывала уважение и к которой я могла возвращаться, потому что практически всегда чувствовала эффект от работы с ней.