У подъезда своего дома я остановилась. В арке увидела целующуюся парочку. Они смеялись, обнимались, снова целовались. Стало так тошно на душе. Я смотрела на них и завидовала… Нет, не тому, что у них любовь, – они ещё пока могут удивляться, наивно веря в чудеса. У меня это не получалось.

Ладно бы я страдала от отсутствия мужчин в жизни. Но нет же! Меня волновало то, что не могу посмотреть на них как-то иначе, потому что с первых минут общения вижу, какой будет жизнь рядом с этим или другим претендентом на коврик в углу моего сердца. Вот это будущее и не устраивало.

Говорят, найди свою половину. Да нет этих половин! Потому что в один период жизни тебе нравится одно, в другой – второе, и в каждом хорошо по-своему. В этом моменте он ангел во плоти, а в следующем – он уже враг номер один. Голову надо найти, мудрость, единение с самой собой и смирение – вот ресурс, чтобы жить дальше, не зависеть от обстоятельств, стать самодостаточной и самовосполняющейся. Я знаю, такое бывает. Сама некоторое время назад испытывала это. Только кто-то сломал мой мост к самой себе, я снова плавала в неопределённости и теряла ориентиры.

Глава 35

Глава 35

Неделя без Насти в смутных сомнениях и размышлениях оказалась для Мирона тяжёлой. Каждая последующая встреча после прогулки на пароме лишь усиливала ощущение, что Настя всеми способами пыталась избежать общения с ним, закрыться от него. Даже столь неожиданное мероприятие – выставка шибари, от которого он и сам был слегка шокирован, не принесло удовлетворения. Только ещё больше отдалило Настю. Неужели он был ей так противен? Неужели её забавляла только игра?

В его упорядоченном ритме жизни, среди суровой практичности и жёстких принципов внезапно появилось то, что не вписывалось ни в какие рамки и растворяло их. У Мирона никогда не возникало интереса к женщинам не его класса. Образ мысли тех, привычки, потребности казались ему слишком приземлёнными, поэтому он и не смотрел в их сторону. Однако, сев за руль автобуса, он изменил привычный угол зрения: Настя не выходила из головы и при всей своей простоте казалась ему гораздо богаче и глубже всех тех, кого он знал. Но Мирон так и не приблизился к пониманию причины её холодности к нему, не физической – душевной. Он жаждал видеть её, говорить с ней, найти ключик, чтобы заглянуть в сердце и искренне признать, что хочет мира между ними. И никак не мог найти подходящего повода для встречи.

Сам себе удивлялся. Что такого: пригласи женщину на ужин или просто к себе домой, но чувствовал, что с ней нельзя ошибиться. Где-то отдалённо понимал, что боится потерять с ней даже такую хрупкую связь. Она же присутствовала в каждом часе каждого его дня, а поздно вечером всё настроение определялось тем, что её не было рядом. И это давно уже было не просто влечение или азарт…