Рука взметнулась вверх да так и застыла занесенной. Сжатые в кулак пальцы всё равно пробирала дрожь.

Пришла. Сама. Как он того и хотел. А она? Хотела ли? Хотела. Больше всего в жизни хотела. И уверенно сказанные слова упорно выжигали душу, влекли к этому номеру, как сомнамбулу на лунный свет.

Вот она, настоящая любовь – никакие доводы рассудка не могли заставить её свернуть с выбранного пути. Забылось, что когда-то Егор обидел её, отверг; забылись его жестокие слова. Осталась только стремление быть рядом, жить для него, дышать им. 

Ей нужно узнать только одно. Самое важное и главное в жизни помимо любви. Кого-то бы удивили подобные мысли, но Лида четко знала, чего хочет в итоге, с чем боролась на протяжении долгого времени. 

Постучала, каким-то внутренним чутьем зная, что не спит. Егор открыл в ту же секунду, будто всё это время стоял у двери и ждал её.

В руках стакан с янтарной жидкостью. Глаза уставшие, с легким красноватым налетом. Успела заметить брошенный на кресло пиджак, витающий в воздухе сигаретный дым.

Егор молча отошел в сторону, пропуская её и закрыв дверь, застыл сзади, едва касаясь грудью напряженной спины.

— Ты прав, — начала с ходу, не оборачиваясь. — Прав во всём. Только одного не учел – моих чувств.

Говорила монотонно, словно измотанный внутренней борьбой человек, уставший противиться собственным желаниям.

— Ты хоть раз задумывался о том, что испытываю я? Через что пришлось пройти, чтобы хотя бы раз увидеть в твоих глазах намек на понимание?.. — прервалась, дабы перевести дыхание и вздрогнула от прикосновения горячих ладоней к плечам. Егор сжал их. Не сильно, в полсилы, давая понять, что каждое сказанное ею слово находит в нем оклик. Он не просто стоял и сверлил её спину тяжелым взглядом – он внутренне содрогался от её надтреснутого голоса и пытался не перебивать, позволяя выговориться.

— Егор… — в груди заломило, ногти впились в ладони, не давая эмоционально сорваться, — я ведь рассказала об Удовиченко не потому, что испугалась ответственности и статьи, которой ты мне угрожал. Я влюбилась в тебя и больше не могла лгать.

Студинский сильнее надавил на её плечи, вынуждая повернуться к нему лицом, но Лида накрыла его руки своими, не желая поддаваться. Заломило в груди. От обиды на себя, на него, на саму жизнь. Коротко вдохнула, и замерла в немом изумлении, только сейчас заметив свое отражение в зеркале. Всё это время Егор смотрел на неё, считывая всю глубину переживаний.

Воспользовавшись секундною растерянностью, он развернул её к себе, бережно обхватив лицо ладонями. Чувствовал, что сильно напряжена. Он и сам вытянулся в стальной стержень, слушая признания в любви.