Молилась, сдерживая слезы. Этьенетта, которая все еще дулась на нее после того инцидента с Николя, не выходила из своей комнаты. Клер села на лавку, повесила голову. Соважон улегся у ее ног и тихонько завыл, постукивая хвостом по плиточному полу.

* * *

Жан смотрел вслед автомобилю адвоката. Машина поднималась по склону к поместью, оставляя за собой облака черного дыма. Снегопад продолжался, и над землей висело марево из снежинок. Склоны холмов, камыш у реки и кусты укрылись белым пушистым одеялом — точь-в-точь как на почтовых открытках.

Волнение захлестнуло его помимо воли. Перед ним раскинулась долина О-Клер, опустошенная зимой, но тоже очень красивая. Взгляд его невольно обратился к скалам, и Жан скорбно поморщился.

— Пещера фей… — пробормотал он, как во сне.

Прекрасное лето 1897 года оживало в памяти. Он принял этот поток ярких, солнечных воспоминаний, чарующей силе которых так долго противился. Клер на песке в пещере — голая, смеющаяся, пылко влюбленная… Грозовая ночь, когда они плескались в речке, пьяные от желания…

«Хорошее было время, — подытожил Жан. — Такого больше не будет. Вернее, таких радостей…»

На дороге показался человек — высокий, худой. Он узнал Леона.

— Жан! Дружище, как я рад тебя видеть!

Парень помахал картузом. И вот он уже стоит перед Жаном, с дрожащими губами, замирая от волнения. Мужчины обнялись.

— А ты-то что тут забыл, матрос? — спросил Жан. — Я думал, тебя нет в живых. И тут на суде начинаешь петь мне хвалебные песни! Где ты сейчас?

— Да на мельнице, где же еще! Нанялся мастером на все руки. Вместо Фолле. Хожу за лошадками мадмуазель Клер, она так добра ко мне, и невеста у меня есть — Раймонда, служанка. Самая красивая девушка в долине!

Жан невольно улыбнулся. Видеть Леона живым и здоровым — это, конечно же, ободряло.

— Тебе тоже повезло! Когда у меня на глазах «Бесстрашный» развалился и ушел под воду, я думал, пришел наш последний час. И вот мы с тобой стоим и болтаем как ни в чем не бывало!

Покраснев до корней своих рыжих волос, Леон положил руку Жану на плечо:

— Мы ведь так крепко дружили на этом чертовом сейнере, помнишь? Я нарочно вышел тебя встречать, у меня есть что сказать… Ты не должен злиться на мадмуазель Клер, что так паршиво вышло с письмом! Или тогда и на меня злись тоже! Можешь меня стукнуть! Ну, давай, бей!

— Прекрати! — буркнул Жан.

— А выслушать придется! Разве она виновата, что я притопал на мельницу, поверив всему, что ты мне рассказывал о своей нареченной? И вдруг она говорит, что ты живой и что у тебя семья в Нормандии. Я чуть не спятил от радости. И говорю ей: «Надо обязательно ему написать! Чтобы у Жанно да не нашлось для меня работы? Мадмуазель Клер, добрая душа, рада оказать мне услугу. Помогла написать письмо, дала адрес. Строго наказала ни с кем в деревне не болтать, отправить письмо — и домой. А болван Леон не придумал ничего лучше, чем толкнуть какого-то буржуа, и тот поднял с земли конверт! Не иначе как сам черт тут замешан — чтоб я попал как раз на того проклятого шпика!»