«С чего бы хозяину злиться?» — недоумевала Этьенетта, будучи уверена, что никаких подозрений на ее счет у мэтра Руа нет.

Этьенетта покосилась на дом. В овчарне между тем блеяла Финетта, которая не привыкла быть одна.

— Заткнись, нечисть! — прошептала Этьенетта, направляясь к дому.

Никто в местечке, даже ее родня, не заметили, как переменился характер девушки после одного танцевального вечера. На службу в дом бумажных дел мастера она поступила неразговорчивым подростком и радовалась любой малости — ласковому слову Клер, ее же маленьким подаркам. Но 14 июля на деревенском балу под громкую музыку работник по имени Митон (на мельнице он чистил чаны) увлек ее за лавровую живую изгородь. От него пахло вином, он обнимал ее и не хотел отпускать.

Польщенная Этьенетта не противилась, а когда поняла, что незавидный ухажер много себе позволяет, было слишком поздно. С болью пришло удовольствие — короткое, интенсивное. В несколько недель она научилась читать по глазам мужчин, и мэтр Колен не стал исключением.

* * *

Стенные часы пробили трижды. Было очень темно. Клер целый день прислушивалась, и пару раз ей казалось, что со стороны скал и соседнего леска слышатся выстрелы и лошадиное ржание. Сидящая возле кухонной плиты Бертий наблюдала за ней, но ни о чем спрашивать не осмеливалась. В кухне, кроме них и ребенка, никого не было.

— Принцесса, Матье уже выпил свое молоко, и я хочу выйти подышать, — неожиданно обратилась к ней Клер. — Побудешь с ним, пока не стемнеет?

Кузина, которая как раз читала альманах, покорно улыбнулась:

— Да, если ты придвинешь колыбель к моему креслу. Так я смогу его взять, когда заплачет.

— Матье не будет плакать. Я переменила пеленки. Только, ради бога, не позволяй Этьенетте даже прикасаться к нему!

Заинтригованная Бертий нахмурилась. Клер добавила:

— Не спрашивай причины, очень тебя прошу! Эта девчонка скоро от нас уйдет.

— Поступай как знаешь, — кивнула калека. — Ты здесь хозяйка! Только скажи заранее, если ты и нас с Гийомом соберешься прогнать.

— Не говори чепухи! — сердито отозвалась Клер.

Спустя двадцать минут она уже скакала верхом, причем сидя по-мужски. Плевать на приличия! Запрягать Рокетту в коляску Клер не захотела — слишком долго, да и опасно, потому что выбоины на дороге присыпало снегом. Свою любимицу она не выводила из конюшни месяц, и та вознаградила хозяйку стремительным галопом и взбрыкиванием. Под юбку Клер надела отцовские штаны и держалась очень хорошо, сжав коленями лошадиные бока.

«Дамам пристало ездить в женском седле и в соответствующем наряде! Но мне все это ни к чему!»