Жан прислушался. За окном свистел ветер. Он отодвинул табурет и встал.

— Пойду посмотрю, все ли в порядке в хлеву! Слышу, как там дверь скрипит. Дождь пойдет еще до ночи!

Норбер кивнул. Он грел ноги и курил трубку, сидя на камне у самого очага.

Этот высокий парень, ставший его зятем, работал так много и усердно, что старый фермер мог себе позволить отдохнуть перед ужином. Жермен начищала большой медный котелок — единственный подарок, полученный ею к свадьбе.

— За коровами нашими он хорошо ходит… Послушать Жана, так у них и молоко стало вкуснее с тех пор, как он играет им на губной гармонике! Это в память о товарище с «Бесстрашного», Леоне, которому было шестнадцать и который утонул, Жан купил себе этот инструмент на ярмарке. У Леона тоже была гармоника. Но ты не беспокойся, пап, она недорогая!

— Это его деньги, — отвечал Норбер. — Теперь, когда мой зять сам делает и продает сидр, пусть покупает что хочет, я в эти дела не лезу.

Молодая женщина улыбнулась. Ее лицо отражалось в золотистом металле котелка. В белом, украшенном кружевом чепце, с чуть округлившимися щеками и смеющимися губами она себе очень даже нравилась. Сердце билось в груди Жермен от радости, которая все никак не хотела угомониться.

По вечерам отец рано уходил к себе, в спальню второго этажа, и молодожены уединялись на кровати за резными дверцами. Немного света проникало внутрь через ромбовидные отверстия. Жан крепко обнимал ее на чистых простынях, под мягким одеялом. В первые дни супружества Жермен боялась ему не понравиться. Ведь наверняка он еще вспоминал свою Клер… Но муж был с нею добр и ласков, старался доставить ей удовольствие, был с нею нежен.

На родной нормандской земле Жермен обрела свой рай. В церкви она поставила пару свечек Пречистой Деве в благодарность за то, что та послала ей Жана. Для молодого мужа она старалась как могла и с рассветом становилась к печи, чтобы приготовить запеченные в слоеном тесте сладкие яблоки.

Жан прошел мимо солидной постройки, в которой хранились запасы сена, а потом и мимо хлева. Отсюда открывался хороший вид на долину, большую и ровную, разделенную на многие сотни узких, обнесенных изгородями полей. Типичный для этих краев ландшафт, именуемый бокажем, простирался до самого горизонта. У Жана были все основания чувствовать себя счастливым. У него была любящая, добрая жена, крыша над головой и вкусная домашняя пища. Тяжелая работа в поле, дойка по утрам и вечерам, уборка хлева, обязательная обрезка яблоневого сада и уход за ним — все эти занятия ему нравились. А еще это помогало не бередить душу воспоминаниями о Клер. Он простил ее — она ведь думала, что он умер! — но в глубине души страдал: могла бы и подождать, не выскакивать так быстро замуж!