Его глаза обратились ко мне, и в них читалась боль — боль за меня. И она проникала глубоко внутрь меня.

И поселилась там.

И я хотела ее.

Мне она была нужна.

Это был клад.

— Она была сделана из железа, — прошептала я. — Железа, стали, гранита и всего прочного, окутанного в перья, гусиный пух, шерстку котенка и все мягкое. Она была самым драгоценным подарком, который я когда-либо получала, и будет им до тех пор, пока у меня не появятся собственные дети.

— Замолчи, — грубо приказал он.

Я замолчала.

— Я не могу стереть это, — заявил он, и кровь запела в моих венах. — Не могу сделать это лучше.

О, боже.

— Джонни…

— Мы ведем войны из-за земли, нефти и эгоизма, когда должны вести войны против мужчин, которые заставляют женщин жить такой жизнью со своими детьми.

— Мы были счастливы, — напомнила я ему.

— Вы могла бы быть счастливее, — возразил он.

Я снова замолчала.

Джонни не нарушал молчания, поэтому я спросила:

— Ты уже закончил узнавать меня?

— На данный момент? — выпалил он. — Да. Закончил? Ни в коем случае.

Моя кровь воспламенилась.

— Ты… эм… хочешь поговорить о своей маме? — осторожно спросила я.