Он не мог отвлекаться.

— У твоего отца есть деньги, — теперь он рычал.

— Д-да, — пробормотала Иззи, внезапно замерев и уставившись на него, не так, будто у него выросло две головы, а как на гремучую змею, готовую нанести удар.

И он был этой змеей.

Сделав к ней два шага, Джонни вырвал тарелку у нее из рук и швырнул ее в раковину, где она от удара разлетелась, брызнув осколками керамики, ломтиками бекона и кусочками яичницы.

Рейнджер, сидевший рядом с Иззи, пока она ела, вскочил на все четыре лапы, отступил на два шага и залаял.

— Джонни, — прошептала она.

Он повернулся к ней.

— Твои сандалии были из пластика, — выдавил он.

— Что? — тихо спросила она.

— На тех фотографиях в твоей конюшне. Ты со своей мамой. На тебе дешевые пластиковые сандалии.

Она покачала головой.

— Я… я не помню.

— Я их видел, — подтвердил он.

— Ладно, — сказала она примирительно.

— Он был чертовски богат, а у тебя были дешевые пластиковые сандалии? — потребовал он ответа.

— Нам… нам было лучше без него.

За этим предложением многое крылось, и Джонни решил пояснить.

— Она не могла подать на алименты, потому что, сделай она это, он бы навредил вам, — заявил он.

— Да, — прошептала Иззи.