Я знаю, что у меня отличное тело. Это часть моей работы как спортсмена — быть в отличной физической форме. А вот над моим психическим здравомыслием не помешало бы немного поработать.

Чарли мило улыбается.

— Хороший выбор. Я бы тоже не хотела спать в штанах. — Она усмехается, когда я подхожу к ближайшей к двери стороне кровати, откидываю одеяло и проскальзываю внутрь.

Я натянуто улыбаюсь ей, к горлу подступает тошнота.

— Ты в порядке, Джексон? Выглядишь немного… — Она наклоняет голову, изучая меня, и садится, чтобы лучше рассмотреть мое лицо. — Больным.

На ней определенно только кружевной лифчик.

— Я в порядке.

Я не могу сказать ей, что никогда так не нервничал — она подумает, что я неженка, а не тот сильный парень, который ей нравится.

— Хм. Я так не думаю, но не собираюсь совать нос не в свое дело. — Она плюхается обратно, голова ударяется о подушку, волосы рассыпаются веером по темно-синей наволочке. Она выглядит как гребаный ангел.

Красивый. Безмятежный.

Чистый.

— Я могу уйти, если хочешь, — ее голос нежный и искренний.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, — мой голос срывается, но мне удается произнести эти слова. Если она прикоснется ко мне прямо сейчас, я, вероятно, свалюсь с гребаной кровати и опозорюсь еще больше, чем сегодня вечером.

Пытаюсь расслабиться. Как-то.

Со своей стороны, Чарли молчит, перекатывается на бок и смотрит на меня, пока я пытаюсь устроиться поудобнее. Она подпирает рукой подбородок — так же, как делала раньше, когда мы просто разговаривали — и еще немного изучает меня.

Улыбается.

Затем:

— Каково это — быть на поле, когда за тобой наблюдает так много людей?

— Это… — Я не знаю, как ей это описать.

Меня не в первый раз об этом спрашивают, но это впервые, когда я пытаюсь глубоко копнуть в поисках реального ответа. Обычно я даю общий ответ — неописуемо, безумно, громко — но поскольку Чарли искренне любопытно, я вкладываю в свой ответ реальную мысль.