— Спасибо, — мягко сказала я. — За то, что выслушала меня, и за то, что не встала на сторону отца.

— Не за что.

Наступила неловкая тишина. Сердечные разговоры не были обычным делом в семье Лау, и никто из нас не знал, куда двигаться дальше.

— Ну... — моя мать поднялась первой и провела рукой по своему элегантному шелковому платью. — Я должна проверить суп на ужин. Я не доверяю повару Агнес, они кладут слишком много соли во все.

— Я приму душ и переоденусь, — я сделала паузу. — А отец... он будет на ужине?

Поездка будет напрасной, если он запрётся в своей комнате и будет избегать меня всё время.

— Он будет там, — сказала моя мама. — Я позабочусь об этом.

Два часа спустя мы с отцом сидели друг напротив друга за обеденным столом, он рядом с мамой, я между Агнес и Данте.

Напряжение витало в воздухе, пока мы ели в тишине.

Он ни разу не взглянул ни на меня, ни на Данте с тех пор, как вошел в дом. Он был в ярости на нас. Это было видно по его челюсти и мрачному выражению лица. Но что бы он ни хотел сказать, он не стал говорить это за столом в присутствии моей матери и сестры.

Данте ел вяло, казалось, не обращая внимания на молчаливый гнев отца, а моя бедная сестра пыталась завязать разговор.

— Ты бы видела лицо министра внутренних дел, когда королевский кот пробежал по сцене, — сказала она, пересказывая историю с весеннего бала во дворце. — Я не знаю, как она попала в зал. Королева Бриджит отнеслась к этому спокойно, но я думала, что у ее секретаря по коммуникациям случится инсульт.

Никто не ответил.

Медоуз, королевская кошка Эльдорры, была очаровательна, но никто из нас особенно не интересовался ее ежедневными приключениями.

Кто-то кашлянул. Столовое серебро громко звякнуло о фарфор. В глубине дома залаяла одна из собак.

Я разрезала курицу с такой силой, что нож соскреб тарелку с тихим скрипом.

Мама посмотрела на меня. Обычно она ругала бы меня за это, но сегодня она не сказала ни слова.

Опять молчание.