— Хорошо, — киваю, соглашаясь, а у самой дыхание сбивается от напряжения.

— Вера, мы оба надели ошибок, мы причиняли друг другу боль.

Вот и начало конца. Главное, не дать себе заплакать при нем. Не показать, как тяжело и как больно.

— Но ты была права, когда сказала, что мы прошли так много, чтобы быть вместе и терять это из-за ошибок глупо. Вера, я ведь так долго ждал тебя, — говорит Марк, нисходя на шепот, берет мою ладонь в свои теплые руки, подносит к губам и целует.

Когда чувствую это мягкое и нежное прикосновение к своим пальцам, слезы будто специально начинают струиться по щекам.

— Не плачь, — просит Марк шепотом, — прошу тебя не плачь.

Но от этих слов слезы струятся лишь сильнее, и из груди рвутся тяжелый всхлипы, пытаясь сдержать которые, я провоцирую их с большой силой.

— Вера, — Марк пересаживается на кровать, аккуратно, чтобы не задеть капельницу, притягивает и прижимает меня к себе.

Господи, до чего это приятно быть в его объятьях, прижиматься к груди, чувствовать его легкие, быстрые поцелуи. Пусть только это не окажется сном, плодом изможденного воображения.

— Прости меня, — шепчу сквозь слезы, — прости, прости.

— Нет, солнышко, — слышу в ответ его бархатный голос, — это я должен просить о прощении. Я совершил столько ошибок, и едва не сделал еще одну.

— Я так виновата…

— Забудь об этом, — говорит Марк, чуть отстраняется и берет мое лицо в свои ладони, — я поговорил с твоим врачом, Вера.

— Как это? — спрашиваю сквозь всхлипы, — а как же врачебная тайна и все такое?

— Во-первых, я сказал, что ты моя невеста, и что он обязан объяснить, что с тобой происходит, — и пока я прихожу в себя от услышанного, Марк продолжает, — а во-вторых, это бюджетное учреждение с маленькими зарплатами, а с вышеназванным аргументом и парой купюр, можно выведать любую информацию.

— Что? — глупо спрашиваю я о его первом заявлении, но Марк переключается на другое.

— Я знаю про твое расстройство, знаю, что за таблетки ты приняла и какие были последствия. И, — замолкает он на мгновение, — я знаю, что в происходящем с тобой есть моя вина. Мое глупое поведение, шутки, все то, что я говорил тебе… Но клянусь, я такого не хотел. И я не могу поверить, что не замечал проблемы все это время.

От его слов мой плач лишь усиливается, потому что я отвыкла от такого количества заботы к себе. Марк обнимает, и целует, и гладит по спине, и шепчет успокаивающие слова. Но когда прибываешь в напряжении слишком долгое время, организм требует разрядки, и я плачу и плачу, а Марк терпеливо успокаивает, и, в конце концов, ему это удается.