Глава 40
Глава 40
Марк
Марк– Какой же ты грёбаный везунчик, Марк! – с усмешкой выдаёт Никс. – Без дома, без денег, без семьи, лицо — сплошной синяк, и всё равно даже из такой ситуации ты выходишь победителем.
Ха! Знала бы она, как долго я ждал этой победы и сколько усилий прикладывал на протяжении многих лет, но всё было тщетно. А ей, единственной девчонке, которую я с самого первого дня знакомства на дух не переношу, удалось освободить меня от власти папаши, всего лишь поцеловав меня.
Поразительно!
Сказал бы мне кто-то ещё вчера, что именно благодаря Никс моя мечта, наконец, сбудется, я бы покрутил пальцем у виска. Но это так. И поэтому мои кровожадные планы на её счёт в одночасье испарились, сменившись безграничной благодарностью.
Я аж обнял от всей души эту засранку. Сначала, конечно, немного побесил (ну не могу я без этого), а потом обнял, чем ввёл её в полнейший ступор.
Я встретил Никс посреди ночи в подъезде их с Остином дома. Как я там оказался? По вине моего в хлам пьяного друга.
Стоило мне только выйти из полицейского участка, как мне позвонил Остин. А точнее, с его номера позвонила барменша, сообщив, что этот пьяный товарищ уже второй день не вылезает из бара и в данный момент находится в полной отключке. Девушка попросила меня забрать его, иначе она вызовет полицию, чтобы его выволокли стражи порядка.
Мои силы были на нуле, всё тело состояло из сплошной боли, но я не мог позволить, чтобы Остина увезли в вытрезвитель или ещё хуже — в ту же клетку, из которой только что выбрался я.
Хотел я того или нет, но вместо отдыха мне пришлось рвануть в бар спасать невменяемого друга. А Остин реально был невменяемым. Я впервые видел его настолько пьяным. Но это неудивительно. Совсем недавно умерла его бабушка, а она была для него и матерью, и отцом, и лучшим другом. Она умерла от сердечного приступа в день, когда он вернулся из Нью-Йорка. Остин даже не успел с ней попрощаться и винил себя за то, что не был с ней рядом. Он не говорил мне об этом. Он вообще не хотел говорить о её смерти, но в этом и не было необходимости. Я знаю его как самого себя. И потому догадывался, что его «я в порядке» рано или поздно даст сбой. Я лишь не ожидал, что это случится именно в тот момент, когда я буду находиться не в самой лучшей кондиции, чтобы суметь его, как следует, поддержать.
Когда я приехал в бар, Остин уже проснулся. Он едва шевелил языком, на ногах и вовсе не мог устоять. Мне пришлось вытаскивать его из бара на своём горбу, а он ещё и усложнял мне задачу тем, что начал буянить, требуя вернуть его обратно.