– Я сказала: не трогай меня, Марк! – рычит она, а я стекаю взглядом к его губам. Так пялюсь на них, даже вперёд ненароком поддаюсь, но жёсткий голос Мили отрезвляет: – Что ты ещё от меня хочешь?! Вроде уже высказался, так что уезжай! Я искренне желаю тебе удачи во всех твоих начинаниях. Уверена, ты добьёшься всего, о чём так долго мечтал.

– Вот именно это я тебе и хотел ещё сказать.

– Что? – она сжимает свои потрясающие глаза в непонимающем прищуре.

– Я тоже желаю тебе удачи. И тоже уверен, что ты станешь выдающимся дизайнером, если наконец пошлёшь своего папашу в задницу и начнёшь делать то, что хочешь ты, а не он.

– Никого я не буду посылать, тем более папу. И вообще моё будущее тебя не касается. Отпусти!

– Ты права. Не касается. Но так как я, как никто другой, знаю каково это — по чьей-то вине отказываться от своей мечты, то даже врагу такого не пожелаю. А ты мне не враг, Мили. И потому я хочу, чтобы ты послала своего лжеца-папашу на хер, ушла с юрфака и начала карьеру, от которой будешь получать кайф.

Лицо Мили вытягивается. Но не столько от изумления, сколько от высшей степени возмущения.

– Во-первых, наверное, ты удивишься, Эндрюз, но мне плевать на твои желания! С высокой колокольни! А, во-вторых, не смей называть моего отца лжецом! Единственные лжецы в моём окружении — это ты и Ники.

– Я же объяснил тебе уже, что она не лгала тебе.

– Разве? А скрывать от меня твои похождения — это, по-твоему, не ложь?

Я молчу, ибо тут мне нечем крыть. Да и не собираюсь я решать их девичьи тёрки. И так уже сделал всё, что мог. Однако про Алана я молчать больше не стану.

– Твой папа лжёт вам.

– Закрой свой рот!

– Не закрою, пока ты не узнаешь, наконец, что твой правильный папочка уже много лет ходит налево.

– Да как ты смеешь говорить о нём подобное?! – Мили срывается на крик и толкает меня в грудь, но ничего этим не добивается.

– Это правда, Мили! Он уже очень долго изменяет твоей маме, а потом как ни в чём не бывало приходит домой и садится с вами ужинать, прикидываясь таким хорошим и верным своей семье.

– Нет! Прекрати! Я не верю тебе!

– А стоит! Стоит поверить!

– Нет! Нет! – ещё несколько ударов сотрясают мою грудную клетку. – Мой папа на такое не способен! Он любит маму.

– Ага. Точно так же, как я любил тебя, – срывается с моих губ с чрезмерной небрежностью, и Мили вновь вздрагивает.