- Я позову деда! - угрожаю в отчаянии.

- Алиса, уймись, - горячие губы касаются моего уха. - Вчера ты хотела меня, - его шепот мягкий, бархатистый, так правильно вплетается в эту ночь, будто в объятия кутает. - А я уже сутки об этом думаю. Орать поздно.

Он дергает вниз по бедрам мои джинсы. Вскрикиваю и отталкиваюсь от стены.

Широкая ладонь накрывает мои губы.

И в ту же секунду я ощущаю несильный шлепок дубинкой по голой ягодице.

И очередной крик замирает в груди.

Виктор шлепает по другой ягодице.

Выжидает. Я молчу. Он тяжело дышит, я тоже.

- Нравится, когда с тобой грубо, Алиса? - легкие шлепки, один за другим, они где-то внутри отдаются огнем и слабостью. Дубинкой он подцепляет трусики и забирается под кружево. Ведет ей между ягодиц, разгоняет по телу крупную дрожь. - Еще?

Всхлипываю ему в ладонь. Я не хочу, я точно знаю. Но…

Он тихо усмехается, когда ведет дубинкой ниже, и кружево липнет к мокрым складкам.

Спущенные джинсы сковывают, переступаю ногами на месте.

Он подбирается к промежности, скользит вдоль набухших складок, размазывая влагу. Убирает руку с моих губ, и я шумно выдыхаю.

- Иди сюда, - он тянет меня за волосы, заставляя запрокинуть голову.

Дубинкой касается моих приоткрытых губ, толкает ее чуть глубже, и на языке остается мой солоноватый вкус. Виктор тянет меня еще ближе, наклоняется, ртом накрывает мой, и жадно втягивает губы, сталкивается с моим языком.

И я чувствю его пальцы, как они нетерпеливо сдвигают трусики, и кружево впивается в кожу.

Мычу ему в рот, ладонями упираюсь в стену.

Он наваливается на меня, всей тяжестью крепкого тренированного тела. По мокрым складкам скользят его пальцы, гладят и пощипывают, шлепают и надавливают, и я извиваюсь, не в силах это терпеть, яркими красками расцветает удовольствие, нарастает, со скоростью звука захватывает меня.

Надо еще.

Выгибаюсь в пояснице и уворачиваюсь от его губ. Ягодицами врезаюсь в его пах, и в нетерпении, со стонами, молочу по стене руками.