А ее тело двигалось, бесстыдно встречая прикосновения его языка. Ее заполнили первобытные и удивительные ощущения.

Ее тело сжалось.

— Люциан, — застонала она, опустив подбородок. Все, что она видела, это его пальцы, поддерживающие бедра, и его лоб.

Затем он сжал губами набухший клитор, посасывая и полизывая его, пока это не стало невыносимым. Она закричала, когда сквозь нее прошло облегчение, расслабившее каждую мышцу. Упав на диван, она попыталась сдвинуть ноги, но он не дал. Он продолжал, пока она не выгнулась и снова не прокричала его имя. Тогда, только тогда он приподнялся и поцеловал внутреннюю поверхность ее бедра.

— Мне нравятся звуки, которые ты издаешь, — сказал он, поглаживая руками ее ноги. — Но знаешь, что мне нравится больше? Чувствовать тебя на губах. Черт возьми, я обожаю это.

Джулия прерывисто выдохнула.

Когда он встал, снова появилась эта кривая ухмылка, он погладил руками ее живот. Его блестящие губы были самым возбуждающим, что она когда-либо видела.

— Я с тобой еще не закончил.

— Надеюсь, что нет.

Склонившись, он поцеловал ее, и она почувствовала собственный вкус на его губах и языке. Это сочетание опьянило ее.

Взяв за руки, он поднял ее на ноги.

Он все еще целовал ее, его одежда казалась грубой, когда соприкасалась с ее крайне чувствительной кожей.

— Я хочу пойти в мою спальню… в мою постель, — сказал он, и прозвучало это так, будто он был удивлен этим.

Она пробежалась руками по его спине. Он немного отстранился, чтобы видеть ее лицо.

— Я никогда раньше не приводил женщину в свою спальню. В эту комнату много раз. — Он внимательно всматривался в нее. — Но туда — никогда.

В груди у нее потеплело и что-то зажглось, но она попыталась не вслушиваться в это.

— Хорошо.

Люциан взял ее за руку и повел вокруг дивана. Даже будучи обнаженной, она чувствовала себя невероятно уверенной в себе. Она никогда не ходила по дому голышом, когда была замужем. Но получив один-единственный страстный взгляд от Люциана, когда он прихватил с полки деревянную коробку, хотела, чтобы он смотрел на нее постоянно. Этот взгляд заставлял ее чувствовать себя богиней, которой он называл ее.

Он распахнул дверь, выпустив ее руку, когда она вошла в более прохладную комнату. Свет струился над большой кроватью. Комната была как в тумане. Она видела только его.

Люциан наблюдал за ней исподлобья, когда, открыв коробку, вытащил и бросил на постель один или два презерватива, блеснувших серебристой фольгой. Затем поставил коробку на комод.