— Это ты, ты пришёл, я до последнего момента не верила, — услышал он шелестящий голос, отбросил в сторону чемодан, подбежал к постели и опустился возле неё на колени. С голубоватого лица с бескровными губами на него смотрели запавшие огромные измученные глаза. Серафима протянула Карпу свою прозрачную руку и прошептала.

— Я опять хочу жить. Слышите, Евгения Семёновна, я буду слушаться, я снова…

— Что? — Карп не верил своим ушам. — Какая… кто?

Его собственный голос отдался эхом в его ушах. Будто из пещеры, из раковины, из… «А это что такое?» Он поднял голову, и на экране, словно в зеркале, увидел себя. В это время кресло около стола неспеша повернулось. А в нём… сидела бывшая жена Карпа Женька, Ангел-хранитель. Друг без дураков! И вся в слезах смотрела прямо перед собой.

— Это правда я, а это, знаешь, наша Серафима. Она первый раз хотела покончить с собой — вскрыла себе вены, её случайно спасли, так она и второй раз в больнице сумела. — Она встала, подошла к ним и тоже опустилась на пол. — А это, Сима, наш с тобой Карп. Он прилетел сюда, бросил на пол свои три миллиона и о тут же о них забыл. Пистолетов под рёбра тоже не заметил. Ни минуты ни колебался, не торговался и не трусил. Он просто собирался тут с тобой умирать, если что!

— И знаешь, мой дорогой, «если что», я вас обоих, нет я… о-о-о-ой! — заплакала в голос бедная финдиректор Безрук, и закрыла лицо руками.

Глава 68

Август начался сухой жарой, в саду надо было без конца поливать. Но наконец в пятницу небо затянули облака. Стало полегче, и было решено полдник устроить с саду. Карп Валерианыч сидел в лёгком плетёном кресле. Он съел фруктовый салат, выпил апельсиновый сок и теперь с трепетом смотрел, как ест — всё ещё неохотно, но уже немного получше — выздоравливающая и слегка порозовевшая Неделько. Рядом с апетитом уничтожала сырники со сметаной Женя. Прожевав очередной румяный пышный кругляшок, первой заговорила она.

— Сима, не хочешь больше — не ешь. Отвращение к еде нам не к чему, но через часок ещё чуть-чуть, хорошо? И тренер говорит, ты должна сегодня с ним два круга сделать. А потом масаж. Ну, нечего вздыхать, а то из кузнечиков я тебя переведу… Куда бы её перевести, а Пуш?

— Я думаю в кузнецы, мой генерал! — рассеянно ответствовал тот, ласково взглянув на неё.

— Уж это — дудки, если в кузнецы, то это тебя, Сима у нас субтильный. Ладно, я её, так и быть, оставлю в прямокрылых. Нет, что из бедного финдиректора сделали эти мальчишки! Меня ни одна коллегия теперь не примет всерьёз. Я от вас к едрене — фене замуж уйду, вы мне надоели. Ни пиетета тебе, ни послушания…