Поворот на аэропорт маячит впереди, Мойра включает поворотник, чтобы свернуть. Мою грудь сжимает от тревоги и неправильности всего этого, но я отодвигаю это подальше. Я должен быть сильным... ради своего народа. Ради Парайлы.

И я надеюсь, что и Мойра будет сильной, чтобы пережить все это.

Она подъезжает к нужному терминалу, лавирует сквозь трафик, пока не находит место, чтобы припарковаться.

Мы оба выходим из машины, и я жду, пока Мойра обойдет ее, затем она протягивает мне билеты, которые распечатала дома, и конверт.

— Здесь немного наличных, — говорит она.

— Это не поможет мне, — отвечаю я, пытаясь вернуть конверт ей. — Я обменяю что-нибудь, чтобы раздобыть каноэ.

Она качает головой, ее глаза затуманены от слез.

— Это не для каноэ. Когда ты приземлишься возле реки, найди кого-нибудь, чтобы купить несколько винтовок. Потрать некоторое время, чтобы научиться пользоваться ими, прежде чем идти дальше.

Я моргаю от удивления.

— Винтовки?

— Ты ведь собираешься на Матика? — прямо спрашивает она.

— Ты ведь знаешь.

— Поэтому я хочу, чтобы у вас было преимущество. Используйте современные технологии.

Мой пульс учащается.

— Ты хочешь, чтобы я купил винтовки?

Слезы наполняют глаза Мойры, и она кивает.

— Я хочу, чтобы ты был в безопасности, Зак. Я не хочу, чтобы тебя убили. Винтовки помогут.

Я сжимаю конверт, и мои руки скользят по ее рукам, притягивая к себе. В последний раз я наклоняюсь, вдыхаю сладкий аромат ее волос, и чувствую ее дыхание. Прижимаюсь щекой к ее макушке, наслаждаюсь ее прикосновениями... ее любовью... ее печалью.

Я заберу эту горечь с собой в могилу, неважно произойдет ли это во время похода на Матику или годы спустя, когда я, возможно, буду умирать, и мое разбитое сердце будет взывать к моей совести.

— Ты не вернешься? — тихо бормочет она.