– Пап, а мама где? – бубнит Владик, пережевывая бутерброд с сыром и запивая охлажденным чаем.

Собственно, это все, на что хватило моих кулинарных навыков. Полуфабрикаты, чудом спрятавшиеся от внимательного взгляда Евы, я даже не рассматривал. Все-таки это наш общий ребенок, и я обязан учитывать мнение мамы, пусть такой вредной, правильной и дотошной, как фея.

Улыбаюсь на доли секунды, чтобы потом вновь стать серьезным.

Общий.

Именно так и должно быть. Несмотря ни на что.

– Мама отдыхает, сынок, – опускаю ладонь на темную макушку, поглаживаю короткий торчащий ежик и в момент, когда Владик устремляет на меня изумрудные глаза, натягиваю уголки губ вверх. Вымученно.

Сынок. Произношу так обыденно и естественно. И горячая патока в груди смешивается с горечью, которую я добавил сам. Собственными руками насыпал горсть молчания и лжи.

Опять ночь без сна и наполненная мыслями. Сойти с ума от терзаний мне не позволила Ева, мирно спящая в моих объятиях. Ничего не делая, она не дает мне утонуть и камнем уйти на дно, держит меня на поверхности, как спасательный круг. Исцеляет нежностью и любовью, но одновременно убивает… безоговорочным доверием. Как я могу лгать ей? Скрывать что-то, особенно если это касается самого ценного в его жизни – сына? Первого и главного любимого мужчины, в чем она призналась вчера.

Ева должна узнать правду, какой бы тяжелой она ни была. Несмотря на внешнюю хрупкость, фея сильная и со стержнем внутри. Она сможет понять и со временем принять то, что случилось четыре года назад. В конце концов, никому не под силу изменить прошлое, но будущее – в наших руках.

Вчера Воскресенский упорно настаивал рассказать ей обо всем. Конечно, у него свои мотивы – он жаждет возмездия, а чувства женщины, даже моей любимой, подсознательно задвигает на второй план. Но отчасти друг прав. Рано или поздно информация может просочиться, и лучше если это сделаю я, чем какая-нибудь мразь вроде Меркунова или его подлой матери.

– А покор-лмить маму? – выдергивает меня из мрачных сомнений Владик. Тоже спасатель. Весь в Еву…

– Обязательно.

Краем уха ловлю слабые шорохи и скрип, а зрение пытается сфокусироваться на двери кабинета. Успеваю заметить мимолетное движение, прежде чем она захлопнется. Будто пролетел сквозняк и поиграл ей. Но, кажется, я догадываюсь, кто на самом деле подглядывает за нами. И какое у этого «сквозняка» имя.

– Ева, – выдыхаю, и горечь растворяется. Исчезает, будто ее и не было. Одного имени хватает, чтобы стереть весь негатив и наполнить меня светом.

Целую Владика в щеку, и от щекотки он фыркает и заливается звонким смехом. На громкий звук реагирует щенок и вторит ему радостным лаем, нарезая круги по кухне.