— По какой-то причине — скорее всего из-за Стокгольмского — Елена выбрала тебя, и я уважаю ее выбор. Но если ты причинишь ей боль, мне придется убить тебя.
Я рассмеялся. Я был уверен, что скорее отрежу себе левую руку, чем причиню ей боль, но черт меня побери, если я собирался дать ему понять, что она моя самая большая слабость.
Мой взгляд превратился в лед.
— Раз уж мы убираем угрозы с дороги — если ты когда-нибудь сделаешь что-нибудь настолько глупое, чтобы приставить еще один пистолет к ее голове, я спущу с тебя шкуру живьем. Понял?
Он ухмыльнулся.
— Понял, брат.
Иисус. С завтрашнего дня этот идиот станет моим гребаным шурином.
♠️ ♠️ ♠️
Когда я вернулся домой, часы показывали два часа ночи. Мы с Тони завершили встречу, не пытаясь убить друг друга — успех в моей книге, — а потом мне необходимо было заняться еще одним делом. Досадное дело, оставившее красное пятно на моей рубашке.
Мусорные баки возле гаража были полны мешками, и легкая улыбка появилась на моих губах, поняв, что Елена все выбросила. Она была очаровательным созданием в моем доме, и я никогда не знал, что она сделает дальше.
Лука ушел после того, как рассказал мне о забавных занятиях Елены сегодня. Я знал, что он устал от необходимости оставаться здесь — и я также нуждался в его возвращении на работу — но я не был уверен, кому еще можно доверять. Обычно я бы оставил Лоренцо с таким дерьмом — но с Еленой? Блядь, нет. Я на мгновение задумался, существуют ли еще евнухи.
Честно говоря, мне совсем не хотелось оставлять ее с другим мужчиной, но ее безопасность была для меня важнее. Кроме того, у меня чесался затылок, напоминая, что она пыталась сбежать всего полгода назад. Сбежала ли она потому, что ее отец был гребаным Скруджем, или ради другого мужчины, который, возможно, все еще жив? Мои зубы сжались.
Я направился наверх и решил, что мне нужно что-то сделать со скрипом на лестнице. Это было чертовски громко.
Мне не терпелось вернуться домой. Просто чтобы я мог трахнуть Елену, мягко и легко, всю ночь напролет. Я хотел вытащить это, впитать ее стоны, заставить ее потеть и дрожать подо мной. Я был чертовски тверд в своей идее.
После того, как я вошёл в свою комнату и обнаружил, что моя кровать пуста, в моем горле раздалось рычание. Я толкнул дверь свободной спальни и увидел, что она крепко спит. Окно было приоткрыто, впуская ветерок, который шелестел прозрачными занавесками. Уличный фонарь осветил ее лицо желтым светом, и у меня заныло в груди от этого зрелища.
Я опустился на корточки рядом с ней. Она спала на боку, лицом ко мне. Одно гладкое бедро оказалось за пределами одеяла. На ней была крошечная футболка, задравшаяся чуть ниже груди, и чертовы