— Угу.

— Повернись.

Я заколебалась, закусив губу. Альберт любил собак, хотя и относился к ним с предубеждением, считая их толстыми и ленивыми. Я могла только надеяться, что он поймет и что Хаос не будет наказан.

Я медленно повернулась и позволила Альберту закатать рукав моего пальто. Я вздрогнула, когда он коснулся раны. Он посмотрел на след от укуса на запястье и вздохнул.

— Я же просил тебя не приближаться к нему, разве нет?

Разочарование в его голосе заставило мою грудь сжаться.

— У него что-то застряло в лапе, — хрипло объяснила я. — Я это вытащила. Он не хотел причинить мне боль… он даже потом позволил мне погладить его.

Альберт покачал головой.

— Тебе повезло, что он не отнял у тебя пальцы. Последнему человеку повезло меньше.

Я сглотнула, вспомнив, что видела охранника с тремя пальцами на одной руке. Мне нравились все мои десять прямо там, где они были, но я все равно не передумала бы помочь Хаосу — особенно теперь, куда мы с ним продвинулись. Он может смотреть на меня так, будто делает мне одолжение, позволяя погладить себя, но я знала, что он нуждается во внимании. И проявлении любви было бальзамом на мою душу.

— Значит, ты мне веришь? Это был просто рефлекс.

— Я верю тебе, но это не изменяет того факта, что тебе нужно наложить швы. — он вздохнул и отпустил мою руку. — Иди в дом.

— Ты ведь не накажешь Хаоса, правда?

Он посмотрел на меня долгим, многозначительным взглядом.

— Нет, не накажу.

Я доверяла ему, но Альберт вдруг перестал меня волновать.

— Ронан здесь?

— Da. В доме.