А Кулаков тем временем продолжал:

– Так как это будет, Клубничка? Сама ноги раздвинешь или хочешь, чтобы привязали?

– Мне надо в туалет, – пискнула она.

– Потерпишь, не маленькая, – хмыкнул Кулаков.

Он потянулся своими отвратительными пальцами к ее лицу, провел по щеке, попытался схватить ее за нижнюю губу.

Эва дернулась, отстраняясь.

– Мне правда очень нужно в туалет, – сказала она дрожащим от волнения голосом.

– Ты что думаешь, мы идиоты, не понимаем, что ты попросту тянешь время? – цокнул языком Кулаков. – Пошли…

Эва сразу поняла – разговоры окончены.

Последние минуты ее отсрочки безвозвратно утекали. Теперь ее спасет разве что чудо.

Кулаков поднялся с места, схватил Эву за локоть и рывком поднял, потащил в гостиную.

– Можно мне в туалет на минуточку! Пожалуйста, – принялась просить она и бросила свой единственный козырь: – А потом все будет, как вы хотите…

– Потом согласишься на все? – Кулаков посмотрел на нее удивленно. – Тогда ладно. Серый сходи с ней.

– Пожалуйста, не надо со мной идти! – громко взмолилась она. – Я вас умоляю… Ну зачем это? Куда я оттуда денусь? Минута, и все…

– Не лечи, – рыкнул на нее Серый, шагавший следом за ними. – А то я не видел там замок. Закроешься, и выковыривай тебя потом оттуда, дверь ломай…

– Меня тошнит, я не хочу, чтобы видели, – соврала она в отчаянной попытке убедить их.

На самом деле ее вовсе не тошнило.

Самочувствие было на удивление нормальным, даже не тянуло живот, как иногда бывало раньше в стрессовых ситуациях. Похоже, организм в экстремальной ситуации активировал все резервы. На самом деле Серый угадал ее нехитрый маневр. Она и вправду лелеяла надежду запереться в ванной. Хоть ненадолго избавиться от липких взглядов, смыть со щеки незримые следы прикосновений Кулакова, отдышаться.

Эва понимала, что долго там не останется. Дверь выломают, а ее все равно вытащат и принудят к тому, чего она так яростно стремилась избежать. Но в ее положении и пять минут это уже много. А потом… Эва не знала, что будет делать потом. Все, о чем она могла думать, – это еще хоть ненадолго оттянуть неминуемое.

Ведь у Артура нет трех миллионов, он сам ей говорил, что все пустил в дело. А значит, он не выкупит ее, и Эву из этой квартиры не выпустят.