— Сейчас растолкаем остальных и развезём по домам. Помни, ни слова никому о том, что здесь видел.

— Об этом не беспокойся.

Закрыв за собой дверь квартиры, Макс, не раздеваясь, растянулся на полу. Все мышцы болели, в животе мутило, и он чувствовал себя измученным и опустошённым. Не было сил даже принять душ. Он хотел заснуть, но в памяти всплывали увиденные ночью картины, особенно одна, с совсем молоденьким пареньком, и он невольно открывал глаза. Он точно знал, что никому никогда не расскажет о том, как заработал эти деньги: ни матери, ни Лизе, ни даже на исповеди, если доведётся исповедаться. Хрен, он сам хотел всё забыть, отодвинуть в самый дальний закоулок мозга. Так Макс пролежал всё утро. Потом долго оттирался под струями воды, прежде чем позвонить матери.

— Мам, не волнуйся, деньги я достал. Скажи, где и когда отдавать и я, на всякий случай, поеду с тобой.

***

«Неужели Лёшек мне не верен? — эта мысль причиняла боль. — Какая же ты дура, он изменял всем своим жёнам, чего уж там, он изменял любовницам с другими любовницами, а тем — с первыми встречными. Ты всё знала, когда выходила замуж, но думала, что ваша любовь сильнее этого. Разве он мог стать другим человеком? А вдруг я ошибаюсь?». Эля не хотела быть одной из тех жён, что ревнуют мужей к каждой женщине, читают их сообщения, нанимают частных сыщиков, проверяют, где они находятся каждую минуту каждого дня. Но тревога и неизвестность изматывали. Даже ребёнок, будто почувствовав её настроение, спал беспокойнее и больше хныкал, чаще просил грудь.

Она гуляла по парку с Мишкой, и ноги сами понесли её к банку. «В конце концов что я, не могу зайти к мужу в офис?», — сказала она себе.

Секретарши не было на месте, и Эля, не задерживаясь, открыла дверь и протолкнула коляску внутрь. Лёшек удивлённо поднял глаза от документов, которые подписывал. Рядом с ним стояла девушка, годившаяся Эле в дочки, и её бюст в обтягивающем платье был слишком близко к его лицу для Элиного душевного спокойствия. Лёшек не смутился, увидев жену, и не показал виду, что чувствует себя в чём-то виноватым. Хотя у него для этого было много практики.

— Люда, познакомься, это Эвелина Владимировна, моя жена, и мой сын, Миша, — на его лице проскользнула гордая улыбка. — Эля — это Люда, временная секретарша.

— Очень приятно, — удивлённо пискнула Люда.

— Можешь идти, я закончу позже, — приказал Лёшек и, когда они с Элей остались одни, спросил. — Что ты решила зайти?

— Я была неподалёку и думала тебя удивить. Я вспомнила, что ни разу не была у тебя в офисе.