– Вам повезло. Дуся в клетке.

– Ты супер, мама!

– Я знаю.

– Я люблю тебя, – заорал Данька.

– И я! И я тебя люблю, – подключился Димка.

Подскочив, мальчики обхватили Стасю за талию и уткнулись своими головами в ее живот.

– А как я вас люблю, – обняла и поцеловала каждого из сыновей.

– Больше Земли? – Данька любил мерять все размерами.

– Больше всей-всей космической Вселенной! – заверила его Стася. – Я покормлю Полинку, а вы пока читайте. После ужина я тоже почитаю вам что-нибудь.

– Питера Пена!

– Хорошо, – произнесла, распевая гласные по пути в комнату отдыха.

Полинка вертелась на руках у бабы Шуры, в то время как бабуля номер два, как прозвали Нину Михайловну мальчишки, пыталась впихнуть ей бутылочку со смесью.

– Вертлявая, вся в мать, – услышала Стася замечание последней. – Все трое гиперактивные.

– А то дети должны быть флегматичными развалинами, как ты. Молчи уже, Нинка. Береги силы, а то не хватит энергии для ритуального моно-диалога с Малаховым.

– Я правда чувствую такую усталость, – заныла та. – И холодно что-то мне. Прям кости мерзнут.

– Возьмите шаль, бабуля, – быстро включилась в ситуацию Стася, на ходу подхватывая шерстяное полотно и опуская на плечи старушке.

– Ой, спасибо, дорогая, – заулыбалась Нина Михайловна, тронутая заботой.

Отдавая девушке бутылочку, присела на диван. А Стася подхватила дочь на руки и, пройдя к креслу у окна, устроилась с ней там.

– Так похожа на Егора, просто поразительно, – нависла над ними баба Шура, опираясь на спинку. – И нос, и глаза. Даже волоски так растут. Видишь этот вихор у виска?

– Да, ба, – улыбнулась Стася, с умилением глядя на дочь. – Похожа.