“Такова цена свободы? Никогда! Ни на йоту не уступлю! Умру под пытками, но не приму сей компромисс! Он смердит твоим презреньем к Богу и Его народу. Прощаюсь с тобой, искуситель, жалею, что прежде повстречался. Низость и подлость – не моя тропа. Алроя предали, но сам он не предаст!”

“Не делать никаких уступок, сидя в западне, – не знак ума. Это ли твоя тропа?”

“Компромисс есть половинное согласие с врагом. Довольно, не продолжай, оставь меня!” – добавил узник.

“Будь мы во дворце, я б так и поступил. Сердце истинного друга умеет охлаждать горячность резких слов”.

“Я Богом помазан, и это – судьба. Смерть моя не осрамит жизни моей”.

“Мирьям?”

“Бог не оставит ее, как она не оставляла Его”.

“Ширин?”

“Ширин! Ради нее одной готов принять смерть лютую. К ней не пристанет клевета, будто полюбила трусливого раба, самозванца безумного, гнусного предателя и колдуна-чаровника. Своею жизнью я мир осветил. Душу Ширин согрел любовью. И умру, величьем ослепляя, как жил и как любил!”

Хонайн взял факел, приоткрыл дверь. На пороге появилась закутанная в плащ женская фигура. Вошедшая упала на колени, обхватила руками ноги ошеломленного Алроя, губами прижалась к его руке. Он вздрогнул, цепи зазвенели.