Датчик на приборной панели мигает, когда начинаю парковаться во дворе своей пятиэтажки. Я уже в курсе, что устранить эту поломку можно тупо разомкнув и сомкнув клеммы, но слишком замахался сегодня, чтобы лезть под капот.

Глушу пятилетнюю “Ладу” и выхожу из машины. Контраст вечернего летнего воздуха с душным салоном машины бодрит.

– Добрый вечер, – здороваюсь с соседями, которые зависают на скамейке у подъезда приблизительно каждый день.

Взбегаю на пятый этаж и захожу в квартиру, толкнув незапертую дверь.

Оля, блин.

В квартире под вечер прохладно. Знакомые запахи расслабляют. Я дико хочу расслабиться.

Кладу на комод сумку с ноутбуком и разуваюсь.

– Это не каприз… – слышу из кухни. – Я знаю, что это некрасиво!

Рубашка слегка прилипла к телу. Достаю ее из джинсов, двигаясь по нашей микроскопической однушке на кухню.

– Я уже все решила…

Ее голос звучит тихо, но упрямо, от этого губы складываются в кривоватую улыбку.

Я отчетливо слышу из трубки голос ее матери и понимаю, что у них какой-то конфликт. Абсолютно ничего нового, но с тех пор, как год назад она переехала ко мне, я вижу ее родителей от силы раз в месяц или по праздникам.

Под моим весом скрипит пол.

Оля оборачивается.

Опираюсь плечом на дверной косяк и складываю на груди руки, любуясь ее попой в строгой узкой черной юбке.

Она работает в школе недалеко от нашей съемной квартиры. Ее учительский стиль в одежде радует меня, как извращенца. Она даже не впаривает, насколько сексуальная. Просто кость для любого кобеля. Но она моя. Уже три года будет в октябре.

Она работает до четырех, но сегодня явно где-то задержалась, раз мы вернулись домой почти одновременно. Сейчас примерно полвосьмого. Дорога от администрации города до нашей квартиры занимает у меня сорок пять минут, но в центре аренда дорогая, нам пока не особо по карману, но скоро будет.

Ее брови нахмурены, губы поджаты.

Выгибаю свои, прислушиваясь к разговору.

– Будешь потом локти кусать! – декламирует ее мать. – Ты чем думала?!