На этот раз девушка поняла смысл того, что говорила старуха. Глаза ее расширились от ужаса. Но когда та протянула скрюченные пальцы, чтобы попробовать упругость ее груди, резким ударом остановила ее руку, и тотчас старуха с неожиданной силой огрела ее клюкой по плечу.

Эмма, как была, нагая, одним прыжком выскочила из лохани и вырвала у карги клюку. Рабыни в ужасе завизжали, разбегаясь во все стороны. Эмма уже замахнулась было для удара, но внезапно обнаружила у самого горла нож здоровенной скандинавки. Та вырвала из ее рук палку и сильным ударом сбила ее на пол.

Старуха невозмутимо наблюдала за происходящим. Приняв клюку, она проговорила:

– Будет толк. У таких непременно должны рождаться сыновья.

– Кто она такая? – спросила Эмма у растиравших ее рабынь, когда старуха, стуча посохом, удалилась. Испуганная молоденькая рабыня – почти девочка, но уже с явственно круглящимся под дерюжным платьем животом – заморгала, глядя на Эмму с не меньшим испугом, чем на стоявшую в углу здоровенную скандинавку. Но та ответила на хорошем франкском:

– Это фру Хревна, королева, жена благородного конунга Гвармунда и мать ярла Герика.

– Королева, – хмыкнула Эмма вполголоса и спросила: – А где сейчас ярл Ролло?

– Отдыхает.

– Ну так передай ему, что мне необходимо с ним поговорить.

Ей необходимо было сообщить ему, что замыслила эта карга в отношении ее, Эммы, и своего сына. Однако независимо от того, передала скандинавка ее слова или нет, Ролло не появился ни в этот день, ни в последующие. Эмма вскоре поняла, что ее бдительно стерегут – за дверью все время стоял кто-либо из воинов-датчан. Ее хорошо кормили, каждый день давали теплую воду для мытья, одели в хорошую одежду, рабыни холили ее, умащивая кожу душистыми притираниями, расчесывали волосы щеткой из конского волоса, так что они стали блестеть, словно только что отполированная медь.

Старая Хревна каждый день поднималась к ней в башню, один раз даже вместе со своим сухоруким мужем, и они о чем-то подолгу беседовали на своем языке, разглядывая девушку. Эмма вновь высказала просьбу о встрече с Ролло, но они никак не реагировали на ее слова. Герик, слава богу, не показывался, зато почти ежедневно присылал ей дорогие подарки – ларец слоновой кости с гребнями, мешочек с душистыми притираниями, золотую фибулу в виде драконьей головы. Эмму серьезно беспокоили эти дары, и она всячески пыталась от них отказаться, но, похоже, с ее мнением тут никто не намеревался считаться. Ролло же совершенно позабыл о ней. Эмма нередко видела его в окно – то он возился в кузне, то среди шумной толпы данов смирял буйного жеребца, то попросту сидел с Гериком на ступенях, попивая брагу и слушая, что ему толкует датский ярл. С Гериком он вел себя как с ближайшим другом. Эмма видела, как они отправляются на охоту, как весело и шумно возвращаются с добычей. В отличие от Герика Ролло даже не глядел в сторону ее окон.