— Мне не нужно то, что по всем законам принадлежит тебе, Хит. Я собиралась уехать завтра утром, и я это сделаю.
Рукой она прикрыла живот — машинальный, защищающий жест. Эбенезера она ненавидела и проклинала, но невинное дитя было частью ее самой.
— Это сейчас ты так говоришь! — буквально выплюнул Хит. — Только это вранье! Если бы ты знала, что все вот это… — он обвел руками вокруг себя, — …принадлежит тебе… Что все это оставлено тебе отцом… ты бы ничего не отдала. Не надо врать!
— Мы с твоим отцом были женаты несколько часов! С чего ты взял, что он мог оставить мне поместье?
— Он не оставлял тебе его специально — и тем не менее оно твое. Какая ирония!
— Ты… говоришь ерунду, Хит!
Вообще-то она хотела сказать, что он бредит, но в этом его состоянии лучше было не заходить так далеко.
— Тогда позволь мне кое-что прояснить. Благодаря второй жене моего отца, Мередит, которая заставила его изменить завещание, поместье должно быть оставлено его
Эбби была шокирована этой новостью, но по-прежнему считала, что Хит ошибается.
— Этого не может быть!
— Но именно так все и обстоит. Поверенный моего отца, Эдвард Мартин, рассказал мне об этом.
Эбби не могла поверить в услышанное. Хит говорит о том, что и Мартиндейл-Холл, и сотни акров земли, и ферма — все это принадлежит ей? И Громада-рудник? Разумеется, этого не может быть!
Хит наблюдал за Эбби. Он видел изумление на ее лице, когда она осознала, что теперь является богатой женщиной — и это только сильнее разозлило его.
— Я не позволил Мередит наложить лапу на мое наследство, не позволю этого и тебе с твоим ребенком.
На мгновение его лицо смягчилось, однако не стало менее безумным.
— Мне жаль, что все должно случиться именно так, Эбби. Я должен был жениться на тебе. Мы могли бы прожить нормальную жизнь… вместе… Мне жаль…
— Мне не нужно ничего твоего, Хит, я клянусь! Пожалуйста, отпусти меня. Я подпишу любые документы и обещаю, что ты меня больше не увидишь. Только… не трогай меня!