Октябрь – ноябрь.

Октябрь – ноябрь.

Как только я сбежал из особняка Крайтона, я сразу же выбросил в окно мчащегося из Роара мерседеса, за рулём которого сидел, свой телефон и свои псевдоочки, без которых, с момента реализации первого дела Больничного Стрелка, я не появлялся на людях. Я специально носил их, имея завидное зрение, таким нехитрым способом желая убедить смотрящих на меня людей в обратном – разве Больничный Стрелок не отличается меткостью? – и заранее заботясь о конспирации. Я знал, что моя фотография на любой потенциальной ориентировке будет отпечатана обязательно с этими очками – фотографий, на которых я был бы запечатлен без очков, Крайтон не сможет предоставить полиции, потому как таковых попросту не имеется. Итак, все будут искать мужчину в больших квадратных очках и потому не будут замечать лица, не украшенного этим максимально отвлекающим внимание аксессуаром. В автомобиле Лурдес отсутствовала спутниковая система навигации, о чём мы с ней всегда заботились при покупке каждого нового автомобиля, так что об отслеживании меня столь примитивным способом я мог не переживать. Мне необходимо было только добраться до деревни Вирлпул и спрятаться на заброшенной даче отца.

В начале сентября, когда мы с Лурдес только приехали в США, чтобы погостить у её псевдосына, я узнал от Стэнли, что дача, в которой я провёл много сладостных ночей с семнадцатилетней красоткой, нынешней старушкой миссис Крайтон, уже десять лет как продана пожилой паре, однако из-за ухудшегося здоровья этой четы дача уже два года как заброшена и обещает скоро прийти в аварийное состояние. Как только Тереза Холт предстала передо мной собственной персоной, я сразу почувствовал запах жареного и решил перестраховаться. На заброшенной даче, не принадлежащей моей семье уже десять лет и заброшенной её нынешними хозяевами, меня точно не станут искать. Это место для пережидания бури идеальное: в полумиле от населённого пункта, без соседей и укрыто кронами густо разросшихся елей. В сентябре я сделал здесь запасы еды, одежды и бытовых мелочей, должных хватить в крайнем случае на месяц-полтора. Я прекрасно понимал, что дольше оставаться незамеченным на этом месте у меня не удастся из-за неминуемых зимних морозов: рано или поздно низкая температура воздуха начнёт вынуждать меня развести огонь в камине, который будет угрожать мгновенным разоблачением моего присутствия в заброшенном доме. Мне необходимо было время, максимум семь недель, не дольше, и я был готов к этой осаде.

За первую неделю я успел поменять старые автомобильные номера на новые и перекрасить кузов машины из чёрного в зелёный цвет, сделав эту работу качественно, без заляпывания окон, при помощи пульверизатора, картона и трёх мотков изоленты. Все материалы и инструменты были мной приготовлены даже раньше, чем запасы продуктов, так что вопрос оставался только во времени и моей усидчивости, а так как и первого, и второго у меня сейчас было достаточно, результат получился хорошим. В заброшенном гараже я работал только днём, чтобы ночью не включать свет и не привлекать к себе внимание проезжающих по лесной дороге автомобилей немногочисленных деревенских жителей. За три недели по дороге мимо моего заброшенного на первый взгляд убежища, в котором я вполне неплохо обосновался, проехало не больше десятка автомобилей, что могло говорить о том, что дела у Вирлпул, скорее всего, совсем плохи: наверное, в деревне осталось совсем мало постоянных жителей и она, постепенно превратившись в дачное поселение, уверенными шагами продолжала продвигаться к упадку.