— Ребенка я предпочитаю забрать. Мне смотреть на нее не нужно, я не диван в гостиную выбираю. Вера, не нужно разговаривать с нами, как с умалишенными. Возможно, мы впервые делаем обдуманный шаг, а мы вместе с восемнадцати лет. У вас будут ко мне какие-то вопросы?

— К вам — нет, — не выдержала Вера его взгляд и повернулась ко мне. — Если у вас так хорошо с финансами, то дайте шанс здоровым детям, Диме и Диане? Вы справитесь.

— Нет, — ответила я, чтобы Андрей не вставил в паузу свой непредсказуемый ответ. — Мы говорим о Маше, у которой нет шанса.

— Шанса нет у Димы! — повысила голос Вера.

— Заверните обоих, — все же вмешался Андрей. — Мы на базаре, что ли? Трое по цене одного? Вера, вы нас послать хотите, так и говорите? Нам посредник не нужен. Мой адвокат сам найдет детей и все уладит.

— Детей?

В глаза Веры — вызов. На Андрея я не смотрела.

— Оговорка по Фрейду, да? — хмыкнул он у меня над ухом. — Мы с женой обсуждали вариант усыновления всей семьи, но не пришли к согласию. Так что речь идет о Маше и только о Маше. Вы дадите мне все контакты и документы?

Вера чуть ли не швырнула папочки через стол. Андрей все поймал. Больная… Как она дела фонда ведет?

Я подняла чашку с остывшим кофе, который мы заказали перед началом беседы. Андрей к своему не притронулся. Попрощались, вышли на улицу не за ручку.

— Я уж решила, что ты надумал меня подставить, — скривилась я за углом.

— Подставляешь себя ты сама со всей этой дурью с ребенком. Я тебе это сразу сказал. Еще бы понял, действительно возьми ты этого Диму с Дианой, но инвалида…

— Так возьми. Я тебе это тоже сразу предложила, — уставилась я на него с вызовом. — Напрягаться лень? Ты же с этой бабой не просто спал, ты жил с ней до ребенка. Напрягись ради хорошего дела в послужном списке. Слабо?

— Ты злишься на вчерашнее, да?

Андрей открыл заднюю дверь своего автомобиля и швырнул на темную кожу сиденья разноцветные, такие детские, папочки. Захлопнул ее. Повернулся ко мне. Я к тому времени успела закусить губу, которая вдруг началась трястись. Вдруг, но совсем не ни с того ни с сего. Причины для нервов были. Они стояли передо мной, прожигали меня взглядом — вернее, всего одна причина, Лебедев.

— Нет, на сегодняшнее, — вскинула я подбородок. — Мне сейчас было неприятно быть твоей женой, прикинь?

Я даже ногу отставила, но совсем немного, потому что стояла на краю лужи — тротуары разбиты, тут за двадцать лет ничего не изменилось, а тут — чуть ниже головы и чуть выше желудка? Все по-прежнему? Бьется? Чувствует? Или только болит? Хронически.