— Мне тоже. Прикинь? — передразнил меня Андрей. — Мне не нравится врать. Без бумажки ты букашка, а с бумажкой — полное дерьмо, выходит?

— У нас нет будущего, ясно? Прошлое никогда не отпустит, так что нечего начинать…

— Почему? — он не перебил, он приобнял за плечи, да так сильно, что внутри ойкнуло все, что могло, и я сама замолчала. — Потому что ты боишься?

— Чего я могу бояться? — проговорила в миллиметре от его лица, другого выбора у меня не было.

— Понять, что двадцать лет назад ты сделала непоправимую ошибку?

— Если она такая непоправимая, то какого хера ты лезешь ко мне сейчас?

— Потому что я хочу забыть о прошлом, у нас есть сегодня и завтра.

— А послезавтра я улетаю в Австрию, — усмехнулась я, тычась носом ему в нос.

— Она улетела, но обещала вернуться.

— Я ничего тебе не обещала. Я не мужчина в самом расцвете сил, я женщина с большим жизненным опытом, который подсказывает мне послать вас обоих.

— Ну, хоть не один на хуй пойду, а в компании…

— Хватит паясничать на людях!

— А дома можно?

— У нас нет дома. Тот, который был в Питере, сто лет как продан. А калифорнийская конура давно сдана другим. Очнись, Андрей, мы чужие люди.

— А нахрена ты спала со мной?

— Долг отдала. Мы попрощаться не успели…

— А что ты такая разговорчивая вдруг стала? — облизал он потрескавшиеся губы. — Я еще ничего тебе не подписал.

— А ты думал, я спать с тобой буду до финальной подписи? Так получается? Если сейчас на попятную пойдешь, подумай о том, что этот ребенок будет являться тебе каждую ночь, и ты будешь просыпаться в холодном поту…

— Это уже было, — сильнее сжал он мне плечи. — Только это был другой ребенок. Но вот женщина та же самая, знаешь ли…

— Ты ее не знаешь. У меня осталась твоя фамилия, но это не я старая, это я ленивая — как видишь, заморачиваться с документами не хотелось после получения гражданства. Отпусти меня.