Андрею я вчера сказала почти что прямым текстом, что пока не получу на детей американских документов, не отпущу их в Россию, а это минимум будет года три. Сам Лебедев собственно тоже должен тут жить, а то второй раз ему никто не будет восстанавливать грин-карту, а после пятидесяти уже и желания другие…

Андрей подключился вчера к местному оператору, так что я позвонила уже на американский номер. Попросила угомонить детей, потому что я оставлю коляску со спящим ребенком в прачечной. Вчера мы установили внизу камеру, чтобы следить за спящей Машей.

— Никто не встал, кроме меня.

По голосу я поняла, что не встал даже он. Хорошо иметь кухню на отдельном этаже. Я всыпала зерна в кофемашину и сварила одну чашечку кофе для Андрея. Он спустился в джинсах и мятой футболке — в душе еще не был, но был или снова стал прежним, американским, которого я помнила на подсознании. Ну да, за двадцать лет совсем не изменился, если не замечать седину.

— Почему только мне? — кивнул он на чашку на краю столешницы.

— А почему решил, что это для тебя?

— Догадался по твоему взгляду. Хорошо погуляла?

— Я за кофейными зернами для тебя ходила. Хорошо поспал?

— Без тебя не спится. Валялся… Никому не нужный… Обнимал подушку, она пахла тобой, а ты теперь пахнешь кофе… Это самый домашний запах.

Дети спят, родители обнимаются. Это так по-семейному.

Эпилог

Эпилог

В День Благодарения мы вошли с огромной индюшкой и огромной компанией. Пришлось сдвигать два стола вместе и просить гостей приходить со своими стульями. Стол мы тоже накрывали вскладчину, как и принято делать в этот день. Дима бегал по дому с пылесосом, собирая по углам собачью шерсть — собака, помесь колли с корги, радостно сигала через диван. Хорошо, не через стол. Диана раскладывала под тарелки салфетки с тыквами, а я отодвигала тыквенные свечи, чтобы приготовить в центре место для блюда с птицей.

— Что ты с ней носишься? Дичь жареная, не улетит, — пытался шутить Андрей.

Это ты — индюк жареный, никуда из моего супа не деваешься… Не улетаешь!

Андрей мыл руки после вычесывания собаки, хотя, я подозревала, просто тщательно готовился к рукопожатию с сыном. Я ни разу еще не увидела, чтобы они обнялись — вели себя, как просто два знакомых мужика. Собственно такими они и были по сути. Правда, пока еще не очень-то и знакомые.

Сунил будет присутствовать за столом в виде шарфика, обмотанного вокруг шеи его бывшей жены. Дочь не разрешила ему приехать. Вчера Элис с Миррой пекли у меня на кухне тыквенный пирог, а Романна умудрилась за это время аж целых три раза позвонить, чтобы уточнить, кто из нас двоих сделает клюквенный соус. Ее муж притащил к нам ящик вина, потому что решил, что бутылки в собачьей шерсти на стол не ставят.