Ей смешно, а у меня руки приклеились к ручке коляски. Между нашими с ней фразами приходилось наклоняться к Маше и что-то ей объяснять про гусей, хотя я прекрасно понимала, что просто создаю белый шум.

— У меня нет на все это сил.

— Ты просто лентяйка, — смеялась Романна. — Нам тренер постоянно так говорил. Мозг рожден для того, чтобы бездельничать, и он постоянно посылает сигналы телу, что оно устало. То есть это у тебя все исключительно в голове.

— У меня мозга вообще нет, если я такое сделала.

— Ты сделала Такое с большой буквы. И хватит себя жалеть и ругать, нужно себя хвалить.

— За Андрея тоже?

— Мужик в доме не помеха. Ты его побольше загружай домашними делами.

— Думаешь, быстрее сбежит?

— А какая разница? Ты реально на него рассчитывала? Я думала, что на меня… Я не сбегу, не бойся.

— Алексу вообще плевать, что его папашка у меня на кухне.

— А почему ему должно быть не плевать? Он для него просто посторонний мужик. Алекс за тебя наоборот порадовался, что ты не одна, а с кем-то… Это реально, Марина, исключительно твои заморочки. Ты просто к мужикам всегда слишком серьезно относилась. В этом твоя проблема.

— За мебель его считать? — скривила я губы.

— Так он мебель и есть. Пыль протереть, чтобы дышалось легче, и задвинуть в угол, чтобы меньше места занимал в твоей жизни.

— Мне как-то обидно, что Алекс вот так…

— Алекс у тебя абсолютно нормальный, — перебила Романна, накручивая на запястья оба поводка. — Ненормальная в вашей семье ты. Тебе обидно, что ты влезла на пьедестал, а родственники тебя за памятник не считают. Вот серьезно, тебе голову нужно почистить. Хочешь, дам хорошего психолога?

— Сама справлюсь.

— Зря. Загонять себя не надо.

Мы быстро не только говорили, но и шли. Дошли до промзоны за территорией парка, где располагались склады местной кофейной компании. У них там маленький магазинчик, где можно купить зерна на развес, а перед ним крохотный фургончик, в котором варили кофе. Стаканчик выходил дороже, чем в кофейнях, но утренние очереди из машин здесь бывали довольно длинными. Сейчас было еще довольно рано, и мы прождали всего десять минут, чтобы получить свои заветные стаканчики.

— Я угощаю, — улыбнулась Романна и заодно оплатила кофе местному бомжу, к которому привыкли уже даже собаки.

Вот это я понимаю свобода — ни дома, ни родных, никаких тебе обязанностей. Если я и сумасшедшая, то всего немного, потому что не беру палатку и не иду жить в парк. Или в машину — таких полубомжей хватает, с одним я даже работала. А у меня работа, дом, дети, огромные счета каждый месяц. Как белка в колесе. И ору, как белка — это истошный крик с дерева, на которое я долго и упорно лезла, а хочется если и быть белкой, то земляной — жить в норе и носа в этот жуткий мир не казать.