Светлый фон

Было уже светло. Она посмотрела на соседнюю подушку, вспомнила свой сон… Леши рядом не было.

Сердце тревожно стукнуло.

«Да хватит себя пугать уже, — снова строго сказал голос Полины Андреевны. — Вот же дурында».

Снизу раздавалась какая-то приглушенная негромкая возня. Сима встревоженно прислушалась, потом набросила халат. Леша недавно купил ей лиловый, большущий, пушистый — не такой торжественный, как у Полины Андреевны, просто очень уютный, в какой будет так приятно заворачиваться долгими зимними вечерами. Она закуталась в него и стала осторожно спускаться по лестнице — что там происходит, на первом этаже?

Алексей обнаружился в другой части мастерской, отгороженной занавеской, — большом зале с драпировками и подиумом. Туда он не заглядывал уже очень давно — было незачем.

Ощущение брошенности, запустение. Но теперь там кипела жизнь.

Вокруг были разбросаны листы, листы, листы с эскизами, набросками, этюдами.

И на каждом — Сима, нарисованная по памяти. В разных ракурсах, разных образах — обнаженная, в одежде, грустная, смущенная, смеющаяся, задумчивая, фигура во весь рост, лицо крупным планом. И такая, какой он встретил ее вчера после работы, — совершенно нездешняя, незнакомая, светящаяся, с затаенной и нежной улыбкой Мадонны.

— Симушка! — изрядно взбудораженный, обратился он к ней. — Разбудил? Прости… Ты спала так прекрасно, что… я стал тебя рисовать. А потом не смог остановиться. Спустился сюда — и видишь? Всю ночь рисовал, рисовал и рисовал. А потом набросал эскиз. Ты только посмотри! Здесь вся твоя суть… Ангел! Мне так легко и быстро не работалось уже очень давно. Я быстро его напишу. Портрет жены художника. Помнишь такой фильм?..

— Помню. Тогда… — щеки Симы порозовели. — Тогда уж надо назвать твою работу «Портрет беременной жены художника»…

Он сглотнул.

— Я идиот, Сим… — помолчав, сказал он. — Для меня уже так естественно считать тебя своей женой, что я так и не сделал тебе предложение… Что? ТЫ БЕРЕМЕННА?

«Он идиот, — сказала Полина Андреевна. — Но не безнадежен. Вот теперь все точно будет хорошо, моя дурында…»