Он смотрел ей прямо в глаза.

Это уже был бой без правил. Но Жанна опустила глаза. Два-два в этой смертельной схватке.

Он хотел было еще добавить, что она может утешиться другой игрушкой вместо дочери, если уж совсем в Дакоте скучно, — например, забрать туда искусствоведа Пашу… но подумал, что лишний раз злить ее не стоит.

Внезапно взгляд Жанны упал на одну из «картиночек», как она их называла, Симы. Там было изображено дерево-дом — с горящими окошками, с кучей мелких деталей, с деловито карабкающимся по лестнице в это окошко котом… Глаз Жанны загорелся, и она быстро сменила тему.

— Ты стал такие забавные штуки ваять? — с нескрываемым интересом спросила она.

— Шутишь или вправду нравится? — Алексей постарался, чтобы его голос прозвучал как можно равнодушнее, но внутренне весь напрягся. При всех своих недостатках Жанна обладала одним немалым достоинством — верным чутьем на талант и успех.

— Это продавабельно, и весьма, — пробормотала она, рассматривая работу. — А есть еще?

— Да, вот, смотри…

И Жанна углубилась в изучение работ Симы. В ней тотчас включились оценщик, коммерсант и галерейщик в одном лице.

— Сколько ты за них хочешь? Правда, такого количества мало… Хотя, конечно, можно сделать и мини-выставку… Просто понимаешь, такая мимимишность сейчас в тренде.

— В этой твоей Дакоте?

— Ну почему только в Дакоте? — скривилась Жанна. — Узко мыслишь, дорогой, будто в прошлом тысячелетии живешь. Сейчас, знаешь ли, век интернета на дворе. Мои клиенты живут по всему миру. Ценители искусства есть везде, их и в России немало… Так сколько?

— А если я тебе скажу, что это не мои работы?

— Не твои? — Жанна снова вгляделась в «картиночки». — Прилично написаны… Да, рука не твоя. Я думала, ты стиль сменил…

— Сколько раз тебе повторить, что я пишу только в крайнем случае и только для «поддержания штанов»? Или ты мне все еще не веришь?

— Да верю, верю, — отмахнулась Жанна и призналась: — В принципе, мне положа руку на сердце даже и все равно, кем они написаны. Говорю тебе, они продавабельны. Так сколько?

— Тебе действительно все равно, кто их писал? А если я тебе скажу, что их писала «эта, моя»?

— Да иди ты! — вылупила на него глаза Жанна и снова перевела их на Симины «картиночки». — А она так еще может?

— И может, и хочет, — кивнул Алексей. — Это я уже сдулся… Так что предлагаю тебе вместо войнушки тройственный союз. Хочешь, и «четверственный». И Сима будет поставлять тебе свои картиночки. А дочка перестанет воспринимать тебя в штыки, когда ты перестанешь на нее давить. Наоборот, ты станешь для нее национальным героем.