— Ну, как тебе отпуск с нашим чертенком? — отпивая глоточек, спросила Жанна. В глубине глаз ее плескалось то ли торжество, то ли плохо скрываемая насмешка. — Намаялся?

— Ну, как тебе сказать, — сдержанно ответил Алексей. — Суди сама. По-моему, мы неплохо провели время.

Он показал ей несколько фото из последних — селфи, которые сделала Стелла, выходя из парикмахерской. Их общее селфи — папа, дочка с новым цветом волос и Сима. И еще одно — где они все вместе пили чай с лиловой дамой и одновременно откусывали каждый от своей меренги, а на столе красовался шикарный букет темно-красных, почти черных роз…

Если Жанна хотела его укусить, спрашивая об отпуске — за уничтоженный портрет ли или за какое иное прегрешение в ее глазах, — то можно считать, что укусила она воздух.

— Вот даже как, — помолчав, сказала она. — Ты все еще с этой, своей?

— Да, с этой. Своей. И, надеюсь, надолго. Эдак до конца жизни. Они и со Стеллой отлично поладили.

— А я думала, дурит наша девочка… Сказала мне, что не хочет домой, в Дакоту.

— Мне она это тоже говорила, — кивнул Алексей. — Только в отличие от твоей версии Дакота ей домом так и не стала. Ну, что, будем и дальше играть в мексиканский сериал или ты спокойно займешься уже своими делами?

— Это какими, к примеру?

— Галереей, — невозмутимо ответил Алексей. — Давай уже ты наберешься мужества признать, что семья — это не твое. Ты отличный коммерсант, у тебя прекрасно идут дела. А у меня прекрасно идут мои дела.

— Готовишь и дочь к нищебродству? — сощурилась Жанна.

— Не смеши… Да, по поводу нищебродства и прочих радостей бытия. Мы, конечно, можем бодаться и дальше, тратиться на юристов, портить девочке нервы… А можем прислушаться и к ее желаниям. Как вы говорите — о’кей?

Жанна помолчала.

— Ну, это я еще подумаю, о’кей или не о’кей… — пробормотала она наконец. — А что у дочери с ногой?

— А разве она тебе не сказала?

— А я хочу услышать это от тебя…

Один-один.

— Ничего страшного, обычный вывих. Оступилась на пляже. Камни были скользкие, — спокойно сказал Алексей.

— И какой же ты после этого отец, если не смог уследить? — Жанна сама вступила на скользкую дорожку.

— Ты хочешь мне напомнить, что я точно так же виноват в смерти сына? Да?