Она кричала, пытаясь хоть как-то донести до него смысл своих слов. Даниэль повернулся, не веря своим ушам – еще никогда сестра не повышала на него голос. Женщины выжили из ума. Мать и Лурдес вышли из кухни на крик:

– Что за шум?

Но их никто не услышал. Хмурясь, Даниэль сделал шаг навстречу сестре, повышая голос на два тона:

– Откуда тебе знать, на кого я любуюсь в полете? Не нервируй меня, Сильвия.

– А почему ты занервничал? – Она наконец понизила голос. – Кто заставляет Даниэля Фернандеса Торреса нервничать? Девушка, чье имя Оливия?

Он не ожидал услышать это. Все, что угодно, но только не это имя. Откуда Сильвии знать про Оливию? Или он уже шепчет ее имя вслух?

Злость, гнев, он сжал руки в кулаки, чувствуя боль. Этого имени нет в его жизни! И никогда не будет…

– Это имя для меня ничего не значит, – твердо сказал он и вышел во двор, оставляя своих родных.

Грудь сдавливало с такой силой, что становилось трудно дышать. Хотелось сорвать с себя одежду и вдохнуть полной грудью. Даниэль шел по пляжу, ощущая тепло песка, жалея о том, что он не обжигающе горячий. Он пытался оставить позади свой гнев и наконец дойти до Паулы, сделать то, что надо было сделать еще десять лет назад. Он так решил и решение свое не изменит.

Подойдя к первому же цветочному ларьку, он выдохнул, открывая дверь.

– Мне нужен самый большой букет красных роз.

Все просто. Розы.

Продавщица широко улыбнулась, но Даниэль так нервничал, что не заметил знака внимания. Он думал, подбирал правильные слова. Взгляд случайно упал на голубую орхидею, и волнующие мысли моментально его покинули. Она стояла одиноко, манила к себе. Нежно-голубые листья были открыты, демонстрируя свою красоту.

– Сегодня привезли одну, – сказала девушка, проследив за его взглядом, и достала красные розы.

– Только одну? – Даниэль аккуратно коснулся пальцем голубого лепестка, ощущая его шелковистость и нежность. Он напрочь забыл про свой гнев.

– Это Ванда – голубая орхидея, очень редкий вид. Они растут в Азии, их проблемно сюда везти. Вам какой лентой перевязать букет?

– Мне казалось, они очень стойкие, – прошептал он, не отводя глаз с голубого цветка. Да, он был необычным. И единственным.

– Вы ошибаетесь, орхидеи очень ранимые.

Даниэль тут же убрал руку, боясь причинить вред. Он ошибался. Но этот цветок действительно подходил Оливии: манил своей формой, своей красотой, необычностью.

– Как он пахнет?