Для человека, который считал себя бесчувственным, он любил своих родителей и даже Илая безоговорочно. В глубине души он считал их своей семьей и ненавидел себя за то, что зациклился на прошлой версии себя.

Версии, которую создала семья, даже неосознанно.

Глиндон подходит к Брэндону. Его лицо напряжено, а ее — красное и такое же беспорядочное, как у мамы Крейтона. Братья и сестры несут кофе, от которого отказываются все, кроме отца Крейтона.

Я хочу сделать шаг вперед, чтобы хоть раз увидеть его, но не решаюсь.

Крейтон сказал, что у его мамы хрупкое сердце, поэтому я предполагаю, что Илай остается рядом с ней, а его отец, вероятно, следит за ее пульсом.

Я никогда не прощу себе, если с ней что-то случится из-за меня. Проглотив удушье, я поворачиваюсь.

— Пойдем.

Джереми смотрит на меня с минуту.

— Ты уверена?

Нет. Но я киваю, позволяя своим ногам нести меня вниз по лестнице. Может быть, я смогу получить информацию о Крейтоне от персонала больницы или просто подглядывать издалека.

Или, может быть, весь этот кошмар скоро закончится.

— Что ты здесь делаешь? — знакомый голос, теперь уже злобный, доносится до меня прежде, чем меня отбрасывает назад и бьет по лицу с такой силой, что зрение обжигает.

Джереми хватает нападавшую, Аву, и бьет ее всем телом о стену. Ее лицо красное, вероятно, от того, что дыхание выбило из легких, но она все равно смотрит на меня.

Сесилия догоняет ее и лишь секунду смотрит на происходящее, прежде чем подбегает, чтобы оттащить Джереми от нее.

— Отпусти ее! — она царапает его руку, ее голос вялый.

Я касаюсь его руки и качаю головой. Как бы мне ни было больно и хотелось плакать, я этого не делаю.

Джереми неохотно отпускает ее, но Ава не ждёт, прежде чем снова наброситься на меня.

На этот раз со слезами на глазах.

— Мы доверяли тебе! Мы позволили тебе стать нашей сестрой, но ты... ты посмела выстрелить в Крея... Как ты могла сделать это, когда он так заботился о тебе? Кто ты такая, чтобы красть его у нас?

Мой брат пытается заслонить меня, но я делаю шаг вперед и позволяю ей ударить меня. Я не пытаюсь оставаться сильной. Я не могу. Чем сильнее она плачет и бьет, тем больше я даю волю слезам.