— Кошмар. — Бормочу я, наполовину в сознании, наполовину нет. — Это просто кошмар. Это может быть только кошмар.

— Ищешь меня? — Киллиан появляется на вершине лестницы, наклоняет голову набок, сузив глаза на меня. — Ты действительно стреляла в Крейтона?

Мое бормотание обрывается, и я ошарашенно смотрю на него. Мог ли Киллиан также быть в моем кошмаре?

— Как ты узнала так быстро? — спрашивает Джереми.

— Глиндон только что звонила мне, плакала, потому что ее кузен скоро умрет. Я не очень люблю, когда кто-то заставляет моего маленького кролика плакать, Анника.

— Я не плакала. — Я неистово трясу головой. — Это всего лишь кошмар. Джера бы зарезали, и это тоже был кошмар.

Мой брат испустил длинный вздох.

— Она не в себе. Ты пойдешь и усилишь безопасность. Я позабочусь о ней и присоединюсь к тебе.

— Я в порядке. В полном порядке, и это был всего лишь кошмар.

Джереми практически тащит меня вверх по лестнице и в мою комнату. Комната, в которую Крейтон пришел в ту первую ночь.

Ночь, после которой мы стали близки.

Ночь, когда я узнала его по выражению глаз только потому, что он был Богом. Моим Богом. И я все равно потянулась к нему.

Я знала, что это запрещено, но я коснулась этого Бога, и теперь меня за это наказывают.

— Анника... Анника? Анника!

Я выхожу из оцепенения от резкого голоса брата, и кошмар, который отказывается заканчиваться, возвращается в реальность.

Джереми хватает меня за плечи, его глаза ищут меня.

— С тобой все хорошо?

Мой взгляд переходит на кровь на его футболке. Она не такая красная, как та лужа, но все равно. Я прикасаюсь к ней своей грязной рукой, мои пальцы сжимаются и разжимаются.

— Это тоже кошмар. У тебя нет крови, Джер.