— Глупый Эммет, и его глупое правило: никаких поцелуев, — высказалась Белла, и Эдвард усмехнулся, соглашаясь. — Я люблю целовать тебя.

— А я люблю целовать тебя.

— Мне нравятся твои поцелуи. Я чувствую себя такой красивой и любимой, когда ты целуешь меня, — сказала Белла, и снова начала плакать. — Даже мой первый поцелуй был лучше всех следующих. Даже притом, что весь класс наблюдал за нами, мне казалось, что в комнате были только ты и я.

Эдвард перегнулся через стол и вытер салфеткой слезы Беллы, и, наклонившись еще немного, подарил ей сладкий поцелуй.

— Я люблю тебя, — прошептал он, и еще одна слезинка скатилась по щеке Беллы.

— Я подожду, — успокаивал ее Эдвард. — Я подожду.

* * *

Они покинули закусочную довольные и счастливые. Эдвард заплатил за завтрак и прошлый счет, и они пожелали мистеру Джонсу хорошего дня.

— Куда теперь? — спросил Эдвард, когда они вернулись в машину, и Белла села за руль.

— Утесы резервации Квилетов.

Все тело Эдварда замерло, когда бела выехала на знакомое шоссе.

— Почему? — спросил он. Его руки были сжаты в кулаке. Он впился ногтями в кожу ладоней, и его суставы побелели.

— Доверься мне, Эдвард, — Белла повернулась к нему, но Эдвард не пошевелился.

— Я не могу вернуться туда, Белла, — пробормотал он. — Каждый раз, когда я вспоминаю тот день, я думаю, что мог потерять тебя. Я был таким идиотом.

— Эй, — сказала Белла, расслабляя кулак Эдварда и беря его руку. — Я все еще здесь, и даже притом, что тот день закончился неприятно, я все еще помню острые ощущения побега из школы, и поездки на твоей машине. Я помню поездку к утесам, когда по радио громко играла Нирвана. Я помню, каким счастливым ты был, и твоя улыбка не исчезла даже несмотря на то, что я боялась, что нас поймают. Это то, что я помню о том дне.

Эдвард молчал, пока Белла держала его за руку и продолжала ехать. Поездка к утесам была самой блинной поездкой в жизни Эдварда. Она длилась всего 25 минут, но прямо в тот момент, это казалось намного длиннее. Когда перед глазами появились утесы, в мыслях возникли картинки падения Беллы, которые обрушились на него, как тонна кирпичей.

— Белла, пожалуйста, мы можем уехать? — умолял он, но Белла отказала.

— Пожалуйста, Белла?

— Нет, — повторила она. — Мы должны быть здесь, — сказала она, выйдя из машины и делая несколько шагов в сторону утеса. Эдвард изумленно наблюдал, как она вышла из машины и отошла, тем самым заставляя выйти его. Он был словно загипнотизирован, потому что вышел и взял ее за руку. Он позволил Белле подвести себя к самому краю утеса, с которого они спрыгнули восемь лет назад.