— Доброе утро, — поздаровался он, и Белла захихикала.

— Доброе, — ответила она хрипло. — Ты не мог бы отпустить меня немного? Ты слишком сильно меня сжимаешь.

— Прости, Беллз, — извинился он и позволил ей освободиться, и наблюдал, когда Белла потянулась. Он был загипнотизирован ее плоским животиком, оголившимся, когда она потянулась назад.

— Что? — спросила она застенчиво, заметив взгляд Эдварда.

— Эта рубашка тебе идет.

— Спасибо, — она покраснела и отвернулась, расстегивая рубашку. Она потерла следы, оставшиеся от кнопок на груди и животе.

— Что ты делаешь? — спросил Эдвард, садясь на кровати.

— Кнопки были прижаты к моему телу всю ночь, и теперь все чешется, — застонала она. — Спать в одежде было не лучшим вариантом.

Эдвард рассмеялся, наблюдая, как Белла сняла свой лифчик и погладила грудь, и потом, сняв слаксы, погладила следы на талии.

— Если бы я знал, что ты собираешься раздеться, я бы включил музыку, — пошутил Эдвард, и Белла показала ему средний палец.

— Очень смешно.

— Конечно, — захихикал Эдвард.

— Я собираюсь в душ, — заявила Белла, и Эдвард улыбнулся, подходя к ней. Когда Белла оказалась в пределах досягаемости, он притянул ее к себе, наслаждаясь ощущением ее груди, прижимающейся к нему.

— Можно мне присоедениться? — спросил он, ухмыляясь, и провел рукой по ее позвоночнику. Белла задрожала в его руках.

— Хммм, — думала Белла вслух. — Даже не знаю.

Эдвард ничего не сказал, но надулся, как ребенок и посмотрел на Беллу. Он пытался заставить Беллу забыть о ночном разговоре, хотел видеть ее улыбку, и если быть откровенным, он тоже не хотел вспоминать тот разговор.

— Ладно, но только душ. Никаких грязных делишек.

— Сегодня ведь суббота, помнишь? Сегодня будут «грязные делишки», — простонал Эдвард, прижимаясь к Белле.

— Какое отношение это имеет к букве Х?

— Не знаю, но уверен, что смогу что-нибудь придумать.