Белла хмуро наблюдала, как Эдвард доставал посадочный талон. Все время ей казалось, что ее вырвет. Ей казалось, что желудок находиться возле самого горла.

— Наверное, мне пора. Очередь на проверку очень длинная, — спокойно сказал Эдвард, возвращаясь к Белле. Она с сожалением кивнула. Они постарались как можно больше времени провести дома, прежде чем поехать в аэропорт. Только теперь они понимали, что это означало очень быстрое прощание.

— Да, — все, что она смогла произнести.

Эдвард подошел ближе и крепко обнял Беллу.

— Поехали со мной, — прошептал он, и Белла всхлипнула.

— Ты же знаешь, что я не могу. Мы уже говорили об этом сто раз. Моя работа, и все, кого я знаю, здесь.

— Все, но не я! — спорил он, хватаясь за рубашку в области сердца.

— Эдвард… — выдохнула она.

— Я знаю, Белла. Я знаю, — пробормотал он, прижимая снова ее к себе. — Черт, я буду скучать по тебе; я уже скучаю.

— Я тоже, — прошептала она севшим голосом. Она так старалась не плакать.

— Через две недели мы увидимся.

— Две недели, — повторила она, чувствую ком в горле.

— Я люблю тебя, — сказал Эдвард, поцеловав ее. Они оба полностью отдались поцелую, прежде чем отстраниться друг от друга.

— Позвони мне, когда приземлишься.

— Конечно, — обещал он, направляясь к терминалу.

— Я люблю тебя, — прокричала Белла, заставив Эдварда повернуться и улыбнуться своей душераздирающей улыбкой.

Пока Белла наблюдала, как Эдвард шел к терминалу, ее сердце словно крошилось дюйм за дюймом. Ей казалось, что каждый мускул преднамеренно разрывался так, чтобы она могла чувствовать, как сердце раскалывается. Она наблюдала за Эдвардом, пока он махал ей с противоположной стороны, и потом смотрела как он уходит дальше в аэропорт, прочь от нее.

Она всматривалась, пока не могла больше видеть непослушные бронзовые волосы, и несколько мгновений смотрела в точку, где он только что был, а потом развернулась и пошла на стоянку.

В груди болело, в горле стоял ком от непролитых слез, и жгло в глазах. Она могла все еще чувствовать руки Эдварда вокруг себя, когда он обнимал ее, и она обхватила себя. Она все еще чувствовала его рядом, и сильнее сжала себя, не желая потерять это чувство.

Когда она вышла наружу, то наконец позволила слезам свободно катиться по лицу, уменьшая напряженность в горле. Она не потрудилась открыть зонтик, висевший на ее запястье. Люди смотерли ей вслед, и Белла предположила, что они задаются вопросом, почему она не открыла зонтик.