Опрокинув Мартина на спину, я устроилась сверху, настойчиво притёрлась промежностью к паху. Сильные пальцы тут же сжали бедро.

– Юль, мы об этом говорили и не раз. Защита в сумке, – кивнул он в сторону белого кресла, что выделялось на общем тёмном фоне комнаты.

Я посмотрела в указанную сторону без удовольствия и нетерпеливо вздохнула. Чтобы впустить его в себя, требовался минимум действий.

– Мартин… – чуть слышно прошептала я, предельно осторожно продвигаясь к намеченной цели и ведь уже чувствовала, насколько гладкая его головка, слышала, как она пульсирует подо мной. – Не всё в жизни должно быть подвластно контролю… – склонила я голову набок, пытаясь обмануть, увлечь, сбить с мысли.

Пальцы на моём бедре сжались сильнее, Мартин неодобрительно покачал головой:

– Ты торопишься.

– Но я так хочу… – совершенно невинно проронила я, подавшись вперёд, задевая сосками его грудь. И это тоже было… почти невинно. Жаль только, что Мартин не поверил…

Пальцы давили всё настойчивее, но боль вдруг приобрела новую жизнь и стала лишь фоном. Вызывающим и опасным… И эту боль хотелось преодолеть, потому я подалась бёдрами назад и как только почувствовала упирающуюся в меня головку, наплевала и на его желание, и на пальцы, что теперь побелели от напряжения. Толкнулась глубоко, чтобы насадиться до упора. Так, что Мартин зло зашипел, а я сладко застонала.

Чисто инстинктивно, ну и, может, откликаясь на отголоски мужского самолюбия, Мартин вскинул бёдра, вбиваясь особенно глубоко, но тут же дёрнул меня за руку на себя, сжал волосы у основания, чтобы не посмела отстраниться.

– Презерватив! – прорычал он мне в губы.

Я сознательно кивнула, изображая покорность, торопливо облизнулась, посмотрела в его глаза, что сейчас блестели голодным блеском.

– Совсем немного, Мартин… – простонала я, чувствуя, как внутри стало туго, тесно. – А потом ты меня остановишь… – торопливо проговорила я, делая свою ставку. – Остановишь меня, ладно? – попросила и скользнула кончиком языка по уголку его рта.

Это был обманный манёвр. Очень своевременный. Мартин устал, и подловить его на этом оказалось несложно. Хватка на волосах ослабла, и я начала неторопливое, осторожное движение. Он любил, когда я была сверху. Ему нравилось смотреть на меня в этот момент. На то, как подскакивает при резких движениях грудь, как волосы разлетаются и липнут к влажным от поцелуев губам. Нравилось смотреть, как эти самые губы приоткрыты в чуть слышном стоне удовольствия. В такие моменты он гладил ладонью мой живот, будто случайно задевал большим пальцем клитор. Но только дразнил, ничего не обещая.