– Что произошло?

– На каникулы приехала Эльза. По понятным причинам тащить её в свою съёмную конуру я не стал. И в тот день пообещал отвезти малышку в аэропорт. А наш золотой мальчик Павлик стоял на крыльце и махал на прощание рукой. Вышел проводить в последний путь! – выплюнул Мартин слова презрения, и мне стало не по себе.

Я втянула воздух, который вдруг показался невыносимо горячим, растёрла напряжённой ладонью грудь и даже представить не могла, сколько нужно иметь воли, чтобы сказать об этом вот так просто. Чтобы вывернуть себя и при этом не опуститься. На глаза навернулись слёзы, горло схватило спазмом, и я лишь неловко взмахнула рукой.

– Потом, на допросе он отрицал злой умысел. Сказал, что просто вспылил. Сказал, что был уверен, будто я смогу выкрутиться, ведь опыт экстремального вождения имелся – я участвовал в гонках более пяти лет. Наверно, я бы даже смог вывернуть, если бы оказался в машине один… – голос дрогнул, и Мартин размеренно и предельно осторожно выдохнул. – Но рядом со мной сидела Эльза, и я точно знал одно: она должна выжить.

Я смотрела на Мартина и не понимала, как можно простить, как можно стерпеть.

– Из больницы домой я уже не вернулся. После тяжёлой комы и ряда неудачных операций, отец переправил меня в Германию. Хотя и там меня не ждало ничего хорошего. Инвалидное кресло и приговор врачей. О том, что это сделал Павел, я узнал спустя несколько лет. Мать молчала, а отец не хотел травмировать… – фыркнул Мартин и запрокинул голову, запасаясь очередным глотком воздуха.

– Ты его не простил? – хотелось услышать мне что-то очень важное, но Мартин сдавленно рассмеялся, и злые слёзы застыли в глазах.

– Ты не поняла, Юль: он не простил! Не простил мне того, что я остался жив! И теперь вместо того, чтобы скорбно поджимать губы, вспоминая, как он однажды глупо и жестоко поступил, Пашке приходится смотреть мне в глаза и тихо ненавидеть!

– Но вы общаетесь!

– Приходится. Я не хочу его видеть, не хочу его знать, не хочу иметь с ним ничего общего! Но мир бизнеса не так чтобы сильно велик. А потом я увидел тебя… – Мартин неодобрительно покачал головой. – Клянусь, ничего в жизни я не хотел так сильно, как забрать у него тебя! Хоть раз сделать то, в чём он так усердно обвинял меня столько лет!

– И ты будешь смотреть на меня, и думать о нём? – испугалась я, заставляя Мартина рассмеяться.

– Нет! Я буду смотреть на тебя и знать, что по-настоящему счастлив. Я счастлив! До остальных мне нет никакого дела.

– И мы сейчас просто поедем домой?

– Конечно! – с излишней, неуместной веселостью заметил Мартин.