Маленькая, но крепкая рука стягивает меня с кресла и тащит за собой в комнату. Дикое желание закрыть глаза и не видеть, что происходит у Леви на голове, трепещет во мне всю дорогу. Мы заходим в комнату — в целом все не так страшно. Не считая моего мужа, развалившегося на розовом пушистом ковре, как на ортопедической кровати. Все его тело покрыто наклейками. И под «все» я имею в виду даже лицо и пальцы ног.

К счастью, волосы на голове вроде на месте.

Глаза Леви закрыты, и это зарождает коварный план в моей голове.

— Малыш, отклей наклейку с ноги папы. — Я подхожу к сыну и целую его в макушку.

Он поддевает своими пальчиками наклейку и резко дергает, отрывая вместе с ней несколько волосков.

Вой заполняет комнату, а глаза моего мужа готовы выкатиться на пол.

— Оливия! — верещит он.

— Это был Марк, — уточняю я.

— Это был я. — Марк с гордостью хлопает в ладоши.

Дети смеются так сильно, что хватаются за животы.

Леви переводит взгляд на меня, дыша слишком часто.

— Нет, это была ты.

— Ты не можешь знать этого наверняка, только если тебе это не приснилось, — произношу я, хихикая.

— Я не спал, а просто лежал с закрытыми глазами, — ворчит Леви, потирая место депиляции.

— О, ну тогда ты в курсе, что Оливия хочет подстричь тебе челку. Детка, — я обращаюсь к дочери, — можешь приступать.

Оливия хватает свои приспособления из детского набора парикмахера и приближается к нему с коварным выражением лица.

Леви смотрит на меня умоляющими глазами, а затем резко хватает за руку и валит на пол рядом с собой.

— Оливия, Марк, маме тоже нужна прическа! — кричит Леви, пока я вырываюсь из его хватки, но смех мешает мне вложить все силы. — Скорее, она сегодня буйная, может ей нужно что-то вколоть?

— Служба спасения, вызываю срочную медицинскую помощь для семьи Кеннет, — сквозь смех произношу я. — Они явно больны.

Дети наваливаются на нас, и мы превращаемся в клубок конечностей.